Да не забудем мы никогда

те, кто погиб во время Холокоста,

или физические, психические и эмоциональные шрамы

из тех, кто выжил.

Села

В иудейских, мусульманских и христианских писаниях БОГ осуждает Магога.

Вот почему:

            Магог означает «могучий народ, произошедший от народов». Это Соединённые Штаты Америки. Вторая страна, которую Исаия называет «Вавилоном», также называется Магог США, поскольку, как и Вавилон, представляет собой смесь народов и языков.

            Вот правдивая история о том, что США сделали со мной и моей семьёй, и что продолжают делать до сих пор. Она написана как роман, но в конце приводятся научные данные, которые помогут учёным всего мира понять, что известно США с 1960-х и 1970-х годов, о самом мощном оружии США. Не ядерном, а о скорой медицинской помощи. Пожалуйста, дочитайте до конца. Спасибо!

            Крики, вопли и шум в блоке одиночной камеры, в котором я был помещен, стихли несколько часов назад. Я лежал на своей тюремной койке, вслушиваясь в мертвую ночь, прокручивая в голове злобные обвинения, которые привели меня в тюрьму строгого режима. Боль от этой лжи все еще терзала мою душу и доводила меня до слез. Я вспомнил, как сказал своей первой жене: «Я люблю тебя!» Она ответила: «Я ненавижу тебя!» Мой разум боролся с ее словами, когда я спросил: «Почему ты меня ненавидишь?» Затем воспоминание, которое навсегда запечатлелось в моей душе, когда она сказала: «Потому что ты меня любишь!» Что я мог ответить на этот ответ. Она сказала, что это моя любовь к ней заставила ее ненавидеть меня. Жизнь казалась безнадежной. Я мог понять, что Бог чувствовал ко всем Своим детям, которые ненавидели Его без какой-либо реальной причины, кроме той, что Он любил их.

            Внезапно какой-то грохот вырвал меня из воспоминаний, из боли. Это открылась дверь, ведущая в тюремный блок. Я услышал множество шагов, спускающихся по лестнице. Они остановились перед моей камерой. Я поднял голову и посмотрел на дверь, недоумевая, зачем охранникам входить в тюремный блок посреди ночи. Я содрогнулся, вспомнив, сколько внимания они мне уделяли годами. Избыточное внимание никогда не доводило до добра. Никогда. Охранник сказал: «Иди сюда». Я встал и подошел к двери. «Давай одежду», – скомандовал он, открывая маленький люк в двери большей камеры. Я застонал! Я знал эту рутину! Тюремные охранники забирали одежду, одеяло и матрас заключенного в качестве наказания. Они называли это «наблюдением за самоубийцами», но это было не так. Это была пытка. Оставаться голым в цементно-стальной камере было невероятно тяжело. Они проделывали это со мной десятки раз. Я был хорошо знаком с этим видом наказания.

            Я снял одежду и передал её охранникам через люк. «Дайте мне ваши очки», — твёрдо сказал он. Я сделал глубокий вдох и снял очки с лица. Я юридически слепой. Это значит, что без очков я не вижу свою руку перед лицом. Быть без очков было неизмеримой психической пыткой, которую может понять только слепой. Я передал очки охраннику. «Назад», — скомандовал он. Я отступил от двери, ожидая, что он осмотрит моё голое тело, сказав, что это для того, чтобы убедиться, что я ничего не спрятал. Он этого не сделал. Он взмахнул рукой в воздухе, и охранник в будке управления открыл дверь моей камеры. Я замер. Я был на максимальном режиме содержания под стражей. Охранники не должны были открывать дверь моей камеры, не надев на меня наручники за спиной через маленький люк. Ой-ой!

            Двое охранников вошли в мою камеру, а третий ждал у двери. Первый охранник оттолкнул меня назад, когда второй охранник вошел в камеру, волоча довольно высокие, тощие козлы. Мои мысли лихорадочно метались. Что это могло быть? Я был в ужасе и замешательстве. Я вспомнил, как охранники бесчисленное количество раз избивали меня кулаками, сапогами и дубинками. Первый охранник прижал меня к койке. Козлы поставили передо мной. Мне некуда было бежать, и никакого спасения не было! Мое сердце бешено колотилось! Первый охранник схватил меня за голову и потянул вперед, толкнул на козлы. Страх охватил меня! Они что, собираются меня изнасиловать? Третий охранник бросил второму охраннику кандалы. Двое охранников надели наручники на мои запястья, затем соединили кандалы с моими лодыжками, обмотав их вокруг наручников, так что я оказался связанным по рукам и ногам, согнутым над козлами. Я начал молить Бога о пощаде. Я знала, что меня сейчас изнасилуют. Я ошибалась.

            Третий охранник вошёл в камеру и передал первому металлический шест. Я прищурился, пытаясь понять, что происходит. Всё было размыто, как и моё понимание ситуации. Наступила тишина. Затишье перед бурей. Я никогда не забуду эти несколько секунд тишины. Это были последние секунды моей жизни перед годами бесконечной боли.

            Первый удар пришелся в область таза и позвоночника, как и второй, и третий. Мои крики разорвали воздух, когда труба сломала мне кость. Я задыхался, когда боль разрывала мое тело! «Стой!» — кричал я, но жестокость продолжалась. Затем удары прекратились. Я чувствовал, как по моему лбу текут слезы. Это была самая сильная боль, которую я испытывал в своей жизни. Затем он снова ударил меня несколько раз в середину позвоночника. Нет слов, чтобы описать эту боль. Мне казалось, что моя голова взорвется, когда мое кровяное давление подскочило. Было такое ощущение, будто меч пронзает мой позвоночник. Огненное кольцо окружило мою грудь и позвоночник. Меня вырвало, и судороги вызвали острую боль. Я видел красное. У меня закружилась голова. Меня снова вырвало. Боже, помоги мне!

            Охранник сказал: «Сейчас я тебя убью или парализую!» Я взял себя в руки и выдавил: «Если ты меня убьёшь, вскрытие покажет, что меня забили до смерти!» Трое тюремных охранников Северной Каролины, США, дружно рассмеялись. Удар пришёлся мне в основание шеи. Нет слов, чтобы описать этот момент. В ушах звенело, а шею пронзила пронзительная боль, пронзившая всё тело. Каждый вдох был невыразимой болью. Меня снова вырвало, и от этого рывка я потерял сознание, только чтобы проснуться от пронзительной боли и новой рвоты. Я чихнул и не смог сдержать крик, вырвавшийся из моей души! Снова боль, рвота и агония. Каждое крошечное движение увеличивалось до невыносимой боли! Боже, помоги мне! Какой ужасный момент для чихания, но это не было случайностью...

            Все трое охранников покинули мою камеру. Я висел там, испытывая невыносимую боль, пытаясь дышать поверхностно, чтобы не пошевелить позвоночником. Даже самый слабый вдох превращался в невообразимую, мучительную пытку. Я чувствовал, что с моей шеей что-то ужасно не так. Моя душа взывала к Богу! В глубине души я кричал, умоляя Бога позволить мне умереть, дыша как можно реже и тише. Я не мог ясно мыслить. Почему, Боже, почему?

            Казалось, что я висел там часами, страдая, блевая, теряя сознание, пробуждаясь от неизмеримой боли. Дверь моей камеры открылась, и внутрь вернулся охранник. Он сказал мне: «Ты закончил свою неделю». Я знал, что он лжет. Прошли часы, а не дни. Мои попытки не двигаться, чтобы избежать как можно большей боли, были разрушены, когда он поднял конец козлов и бросил меня на пол. Боль, головокружение , рвота и огонь поглотили меня! Я чувствовал себя так, будто меня бросили в сам ад. Каждый раз, когда я думал, что боль не может быть сильнее, каким-то образом это случалось! Охранник снял с меня наручники и кандалы и ушел. Я молил Бога о смерти.

            Час тянулся за часом. Каждая секунда была невыносимой агонией, болью и страданием. Мой разум не мог перестать прокручивать события, которые привели меня в тюрьму. Я вернулся домой с работы и обнаружил, что моя первая жена ждет меня у входной двери. Она была накрашена и улыбалась. Я был шокирован и понял, что улыбаюсь. Она перестала краситься и красиво одеваться в день нашей свадьбы. Она зацепила меня, а потом перестала пытаться хорошо выглядеть. Внезапно я увидел слезу, скатывающуюся по ее щеке. «Что случилось?» — спросил я. Она начала бессвязно рыдать, вбежала в дом и рухнула за обеденный стол. Я подошел к ней и снова спросил, что случилось, когда она сидела на стуле, скрестив руки на столе и уткнувшись головой в них. Она только плакала. Я продолжал спрашивать, что случилось, пока не увидел свою старшую дочь, Кей Мари, стоящую в дверях детской игровой. Кей начала плакать. Я спросил Кей, что случилось, и направился к ней. Внезапно моя жена, Эмбер Мишель, крикнула: «Джонни-младший!» Я спросил, что с Джонни. Эмбер снова начала плакать. Я подошёл к Кей и спросил у дочери, где Джонни. Она указала в угол игровой комнаты.

            Мой сын свернулся калачиком в углу. Я бросился к нему, и он поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Я умер внутри. Лицо моего сына было в синяках и опухло. Я сел рядом с ним и взял его на руки. Я спокойно поговорил с ним, чтобы помочь ему успокоиться. После долгого удержания его на руках он начал успокаиваться. Кей села рядом с нами и похлопала Джонни по руке. Мы поговорили о том, что произошло. Мой пятилетний сын сказал мне, что он идет по коридору. Его мама шла в противоположном направлении. Внезапно она протянула руку, схватила его за рубашку одной рукой и начала бить его по лицу другой рукой. Я подбодрил его, сказав, что он не сделал ничего плохого. Я сказал ему, что это его мама поступила неправильно, а не он. После долгих подбадриваний ему стало лучше. Мы часами сидели в игровой комнате, строя дом из строительных кубиков.

            У меня было такое чувство, будто у меня сломана шея. Малейшее движение вызывало у меня чёрные, красные пятна или даже рвоту. Рвота была хуже всего, потому что вызывала ещё больше движений и ещё большую рвоту. Я лежала на цементном полу тюрьмы и плакала, вспоминая избитое лицо сына. Позже в тот же день Эмбер согласилась уйти из дома. Она сказала, что переезжает к бабушке и уедет в течение двух недель. Я сказала ей, что если она ещё раз тронет моих детей, я посажу её в тюрьму. Я видела, как в её глазах вспыхнул огонь. Я хотела вызвать полицию, но знала, что если позвоню, они заберут всех моих детей. Так поступают в США. Они не ищут решения, а просто разрушают семьи.

            Я слышал, как охранники вошли в тюремный блок, чтобы принести завтрак. Они даже не открыли мой люк. Они просто прошли мимо, оставив меня лежать на полу. Никакого сострадания. Никакой пощады. Чуть позже я услышал голос охранника. Он говорил спокойно, как будто всё было нормально, но в его словах чувствовались глубокие эмоции: «Мы сломали тебе позвоночник в трёх местах, потому что ты обрезал троих своих сыновей». Сначала я был шокирован, но потом понял, что это имело смысл. Меня обвинили в совершении обрезания моим сыновьям как в преступлении в Северной Каролине, США, поэтому сломать мне позвоночник за то, что они считали преступлением, было для них нормой. Тюремные охранники постоянно избивали и ломали заключённых. Они сломали руку заключённому в соседней камере. Я слышал его крики, но ничего не мог сделать. Для тюремной охраны Северной Каролины это было обычным делом, просто очередной рабочий день. Интересно, сколько заключённых молча лежали на своих койках, слушая мои крики. Просто очередная ночь в Центральной тюрьме в Роли, Северная Каролина.

            Я вспомнил, как впервые услышал «голос». Я был в тюрьме округа Гастон. Из динамика на стене возле двери раздавался голос. Я заметил, что когда охранники хотели, чтобы я подготовился к суду или какому-то другому тюремному заданию, голос из динамика всегда издавал визжащий звук на заднем плане. Но когда голос говорил о причинении вреда мне или моим детям, на заднем плане не было никакого визга. Сначала я думал, что это из-за того, что голос доносится с другой панели управления где-то в тюрьме. Но однажды, когда голос издевался и ругал меня, я проигнорировал его и встал на колени, чтобы помолиться. Затем голос насмехался надо мной, говоря, что нет Бога, который слышит мои молитвы. Я застыл. Как они могли меня видеть? Я встал и полностью обыскал камеру. Несколько раз. Нигде не было камер. Я был сбит с толку.

            Затем меня отправили в тюрьму, где я был помещен в общежитие. На стене не было динамика, и не было таинственного голоса, который бы издевался надо мной. Но когда меня отправили в тюрьму округа Колдуэлл, голоса возобновились. Казалось, они исходили из динамика в стене возле двери. Я слышал голос охранника, который я знал, охранника, работающего в будке управления. Но когда другого заключенного выпускали из нашей камеры, я слышал другие голоса. Голоса мужчин, которых я никогда не видел и не слышал в тюрьме. Голоса других мужчин, помимо охранников, работающих в тюрьме. Эти голоса угрожали мне и рассказывали, как именно они навредят моим детям, если я буду защищать себя в суде. В каждой камере было по два заключенных, и каждый раз, когда другой заключенный выходил из нашей камеры, начинались угрожающие голоса. Я знал, что они не хотели, чтобы другой заключенный слышал их угрозы в мой адрес. Трусы.

            Однажды, когда я лежал на своей койке, а другой заключённый – на своей, я услышал один из тех пугающих голосов, которые я слышал уже много раз. Но на этот раз голос раздавался в моём левом ухе! Он не шёл из динамика, а транслировался прямо в моё левое ухо! Я был поражён! Я всегда интересовался электроникой и сразу понял, что охранники используют какое-то устройство для передачи звука прямо на мою барабанную перепонку.

            А потом всё стало совсем странно. Голос начал издеваться надо мной и говорить: «О, у ребёнка течёт носом?» И тут у меня потек нос. Я тут же вспомнил, как у меня начинался насморк каждый раз, когда я ел. Я даже задавался вопросом, не подсыпают ли охранники что-то в мою еду, чтобы вызвать такую реакцию. Теперь я понял, что это было вызвано каким-то электронным устройством! Шли дни и годы, а охранники продолжали использовать своё электронное устройство, чтобы пытать меня, наблюдая за мной. За 14 лет, проведённых в тюрьме, я слышал сотни голосов. Многие из этих голосов были гордыми и высокомерными, хвастающимися своим устройством. Они называли его «СЭМ», что означает «Система электронного мониторинга и пыток». Да, именно так отделение ЦРУ в Северной Каролине называет своё оружие. Они дразнили меня, говоря, что когда они используют СЭМ, человеку нужна СЭМ. Это означает, что когда используют систему электронного мониторинга и пыток, человеку нужна скорая помощь.

            Годы шли, и много раз охранники тюрьмы Северной Каролины останавливались у моей камеры и говорили что-то вроде: «У тебя болит спина!», и тут же моя спина болела так сильно, что я не мог стоять. Количество боли, которое они мне причинили, не описать словами. Я написал жалобу, на которую ответила секретарь директора тюрьмы Северной Каролины. Я жаловался на то, что система электронного мониторинга и пыток используется, чтобы причинить мне вред. Я сказал, что это явно незаконно по законам Соединенных Штатов. Она ответила, что со мной обращаются так же, как и с другими заключенными. Она даже не стала этого отрицать. Я попытался связаться с адвокатом, чтобы показать ответ на жалобу, поэтому «наблюдатели» отправили ко мне в камеру тюремных охранников, которые забрали жалобу и все остальное, что у меня было.

            После этого я начал спрашивать других заключённых, подвергаются ли они пыткам. Большинство из них говорили, что испытывают сильную непонятную боль, но ничего не знают о скорой медицинской помощи. Но некоторые заключённые всё же знали о скорой медицинской помощи. Джеффри Аллен Кокс сказал мне, что, по его мнению, он был первым заключённым, к которому её применили. Я спросил его, почему, и он ответил, что не знает. Он сказал, что у охранников было какое-то электронное устройство, с помощью которого они бомбардировали его мозг и вызывали сильное беспокойство. И это правда. Они бомбардируют разум человека определённой длиной волны, направленной на определённую область мозга, чтобы вызвать желаемое чувство.

            Подумайте об этом: как умер Яшар Арафат? У него были прожжены дыры в пищеварительном тракте. Охранники годами использовали машину скорой помощи, чтобы разорвать мои лёгкие. Я кашлял кровью, а голоса издевались надо мной. Я точно знаю, как убили Яшара, и даже если вы не согласны с Яшаром, вы определённо должны быть против того, чтобы страна имела право проникать в тело любого человека, пытать или убивать его. США не используют это право должным образом. Пожалуйста, спросите мою жену. Я женат уже три года. Последние четыре года, что я знаю свою жену, её пытали тюремщики Северной Каролины, хотя она живёт во Флориде. Да, спросите её.

            Я построил дома в США. Мой партнер был чернокожим, так что я не расист. Но послушай меня ясно: большинство тюремных охранников в Северной Каролине — чернокожие, и предоставление группе чернокожих мужчин возможности использовать это оружие без присмотра создало огромные проблемы для белых. Чернокожие тюремные охранники Северной Каролины замучили до смерти отчима моей жены в Юли, Флорида. Да, чернокожие тюремные охранники Северной Каролины замучили до смерти ветерана ВМС США, потому что он был белым. Никакой другой причины. Я наблюдал, как его убивали. Они замучили этого беднягу до смерти. Причиной смерти была указана хроническая обструктивная болезнь легких (ХОБЛ), но содержание кислорода в его крови составляло 95 процентов, когда он умер. Он умер не от недостатка кислорода. Мы с женой написали в ФБР о вопиющем злоупотреблении властью. Что сделало ФБР? Они дали убийцам предупреждение, да, предупреждение. Вот и все. Друг боцмана ВМС США, частично потерявший трудоспособность во время службы во Вьетнаме, был убит чернокожими тюремщиками Северной Каролины, потому что он был белым, а ФБР только и делает, что предупреждает их! Отвратительно. А потом они ещё и дразнили меня, что получили только предупреждение! Да и какой толк от предупреждения? Оно только придало им сил .

            Есть и другие заключённые, которые знают об аппарате скорой медицинской помощи. Израильтянин, с которым я познакомился в тюрьме Северной Каролины, пытался разоблачить коррупцию. Его зовут Брендан Кардоза. Возможно, я неправильно написал его. Он сменил имя на Брендан Кардоза, поэтому мне не удалось найти его в тюремных записях. Он думал, что они используют технологию сверхнизких частот (СНЧ), но Бог сказал, что они используют поток спутанных электронов. В конце этой книги я поместил раздел, посвящённый учёным, где они объясняют, что Бог открыл мне об этом устройстве.

            ЦРУ поручило своим различным подразделениям наблюдателей выполнять действия, связанные с действием. Это означает, что если вы ушибёте палец ноги, они сделают так, что вся ваша ступня будет болеть так сильно, что вы не сможете на ней ходить. Это их способ мучить людей. Они почти всегда используют ваши поступки, чтобы выбрать боль, которую причиняют. Ваш брат умирает, они бомбардируют ваш разум печалью и тревогой. Вы наклоняетесь, чтобы сорвать цветок, а спина чувствует себя так, будто вы его выбросили. Вот что они делают со всеми своими жертвами, чтобы скрыть их существование, но мудрые люди умеют видеть ложь насквозь. Мировые лидеры, подумайте об этом: вы и члены вашей семьи испытывали повышенный уровень сексуальности с тех пор, как вы были назначены? Да, наблюдателям скучно сидеть и наблюдать за вами весь день, поэтому они постоянно вызывают у мужчин эрекцию и возбуждают женщин. Спросите мою жену, они изнасиловали её больше раз, чем я могу сосчитать, как и меня. Когда вы даёте отбросам такую власть, что, по-вашему, они сделают? Очевидно, они будут делать то, что их возбуждает. Отвратительный отброс!

            Вернемся к моей истории:

            Я лежал на полу тюремной камеры и думал об обвинениях, которые они использовали для моего ареста. Сначала они сказали, что я неправильно написал свое имя полицейскому. Это было обвинение при аресте. Но я вообще не написал свое имя. Я отдал свои водительские права офицеру. Когда я был в тюрьме, по телевизору показывали новости. Тот же офицер, который арестовал меня, полицейский из Далласа, Северная Каролина Флик, сказал репортеру, что я бью свою жену, и она вызвала полицию за помощью. Правда была совсем другой, совсем другой. Я был дома в субботний день, отдыхал. Мои дети подошли ко мне и сказали, что на заднем дворе мужчина. Когда я вышел через парадную дверь, чтобы посмотреть, кто у нас дома, мужчина сел в машину и уехал. Я задался вопросом, кто это. Через несколько минут в дверь постучали. Эмбер ответила, и я услышал, как офицер Флик спросила ее, есть ли там мужчина. Эмбер сказала «нет», как раз когда я вышел за дверь. Офицер Флик пожаловался, что она солгала. Я сказал ему, что Эмбер подумала, будто он спрашивает, находится ли нарушитель ещё у нас дома. Офицер Флик арестовал Эмбер за «ложь офицеру». Я пошёл в тюрьму, чтобы вызволить Эмбер, но офицер Флик арестовал меня и сказал, что я неправильно написал своё имя. Кто же на самом деле лжец?

            Я попытался повернуть голову, потому что лежал в одном и том же положении так долго, что цемент причинял мне невыносимую боль. Плохая идея. От этого движения я потерял сознание и проснулся с рвотой. Это вызвало новые движения, и всё повторилось. Через несколько минут я смог повернуть голову в другую сторону. Я задавался вопросом, насколько серьезна травма . Заживёт ли она или меня парализует? Я не знал. Я лежал и думал, как Бог может позволять людям так безжалостно причинять друг другу боль. Я молился и молился, но не получал ответа. Ни звука. Никакого руководства. Я чувствовал себя брошенным.

            После того, как я провел в тюрьме пару дней, пришел офицер Флик и предъявил мне новые обвинения. Он сказал, что я ударил Эмбер, что я оставил своих детей одних дома и что мои дети не ходят в государственную школу. Стоя в кабинке мирового судьи, я спросил Флика: «Зачем ты это делаешь?» Его ответ ошеломил меня: «Бесполезный еврей!» Внезапно я понял, что произошло. Когда Флик пришел к нам домой, он увидел еврейскую надпись на нашей двери. Вот как он узнал, что мы евреи, и почему он сделал то, что сделал. Затем Флик слегка улыбнулся, когда рассказал мне, что, когда он учился в колледже, он написал работу о том, как судебная система может быть использована во вред людям. Я больше ничего ему не сказал. Невозможно иметь дело с тем, кто ненавидит тебя из-за твоего происхождения.

            У меня заурчало в животе. Охранники прошли мимо моей камеры, даже не попытавшись накормить меня. Ночная смена оставила правила для дневной. Это было обычной практикой в тюрьме. Если кто-то из охранников тебя не любил, он докладывал капитану, который следил за тем, чтобы все охранники относились к тебе по-особенному. Я видел, как это случалось не только со мной, но и со многими другими. Мои мысли вернулись к Эмбер. До переезда к бабушке оставалась всего пара дней. Я вернулся домой и обнаружил её лежащей на кровати с пустой бутылкой «Найквила» рядом. Она кричала мне: «Если ты меня оставишь, я покончу с собой». Мне было противно. Она избила невинного пятилетнего ребёнка просто потому, что он был похож на отца. Я знал, почему она его ударила, хотя она и не говорила. Она выставила меня из спальни, оставив спать на диване на несколько месяцев до этого. Эмбер всегда злилась без всякой причины. Однажды я принёс ей дюжину красных роз. Она огрызнулась, когда я протянул ей их. «Что случилось?» — спросил я. «Я не люблю розы!» — ответила она. Мне никогда не удавалось с ней завоевать расположение. Если ничего не происходило, она убегала в свою комнату и хлопала дверью. Каждый раз, когда я спрашивал, что случилось, — лишь тишина. Никаких объяснений. Никогда. Ни разу. Никогда.

            После того, как Эмбер сказала мне, что уходит, я пошёл к Саре. Я знал её много лет и считал её хорошим человеком. Я объяснил ей, что случилось с Эмбер, и сказал, что Эмбер уходит. Я извинился перед Сарой за сложившуюся ситуацию, но сказал ей, что если она выйдет за меня замуж, я всегда буду любить её и хорошо к ней относиться. К моему удивлению, Сара не стала ждать. Она с энтузиазмом сказала «да», а затем сказала, что втайне восхищалась мной годами. Я был так счастлив! Я избавлялся от Эмбер и её постоянной враждебности и получал гораздо лучшую жену, которая обещала мне, что будет любить моих детей, как своих собственных. Чего я не знал, так это того, что Сара была сексуально зависимой, что изменит мне и бросит меня. Когда идёт дождь, он льёт как из ведра.

            Когда я работал в компании Southeast Builder Supply в Шарлотте, штат Северная Каролина, меня отправили за город устанавливать оконные блоки в здании Белк-Холл Университета Хай-Пойнт. Когда я вернулся на склад, ко мне подошёл начальник склада. Дэн сказал, что пока меня не было, Сара много времени проводила в офисе Джона Рамиреса с закрытой дверью и собиралась с ним на обед. Я поблагодарил Дэна и продолжил разгружать фургон. Затем ко мне подошла сотрудница и огляделась. Когда рядом никого не было, она повторила то же, что и Дэн. Я поблагодарил её и закончил разгружать фургон.

            Я пролежал на полу до обеда. Я всё думал, как мне достать поднос с обедом из камеры. Я знал, что не смогу пройти так далеко, не испытывая невыносимой боли. Мои переживания были напрасны. Обед приносили и уносили, а охранники даже не открывали мою ловушку и не ставили поднос. Им было всё равно, умру ли я. Они избили меня металлической трубой, и всё остальное было бледным по сравнению с этим. Я вспомнил обед, который у меня был с владельцем компании, Майком Лоу, вместе с Джоном Рамиресом и Сарой. Когда мы вчетвером изучали меню, Джон Рамирес сказал, что заплатит за еду Сары. Я посмотрел на Сару и увидел, как она улыбается и хлопает глазами, глядя на Рамирес. Майк Лоу увидел, что происходит, и сказал Джону Рамиресу, что тот должен заплатить за еду для всех. Я смеялся, когда Рамирес злилась. Позже в тот же день я спросил Сару о Рамиресе, и она сказала, что они всего лишь друзья. Я видел ее реакцию в ресторане и знал, что за этим скрывается нечто большее, как и Майк.

            Когда Эмбер пригрозила покончить с собой, я пошёл к Саре и спросил её, что мне делать. Сара велела мне не выгонять Эмбер, потому что если она покончит с собой, мои дети возложат на меня ответственность за смерть их матери. Так я жил в доме с одной женщиной, которую я ненавидел, и другой, которую любил. Это была очень тяжёлая ситуация , но не такая тяжёлая, как та, в которой я лежал на холодном цементном полу тюрьмы со сломанным позвоночником и без еды. Я подбадривал себя, говоря себе, что прошёл через очень тяжёлые времена в своей жизни. Я вспомнил, как меня выставили на улицы Шарлотты, когда мне было пятнадцать лет. Моя мать выгнала меня, потому что я прочитал Библию, которую бабушка подарила мне на день рождения. Я сказал матери, что Бог не одобряет того, что она спит со всеми этими мужчинами, которыми она была. Она выгнала меня. Мой пятнадцатилетний разум просто пытался помочь моей матери, с тех пор как я узнал о Боге.

            Кап. Кап. Кап. Я слышал шум воды за окном. Я попытался встать с пола, но боль быстро прервала эту мысль. Тело было неподвижно, но мысли лихорадочно метались. Я вспомнил тот день, когда вернулся домой из магазина Southeast Builder Supply. Сара встретила меня у задней двери и сказала, что приготовила моё любимое блюдо. Она сказала, что приготовила спагетти. Это было не моё любимое блюдо, но мне понравилось. Я сказал ей, что поем после душа. Интересно, почему она просит меня поесть первым. Она знала, что я всегда принимаю душ, как только прихожу домой, чтобы дети могли посидеть у меня на коленях и поесть вместе со мной. Сара всё время просила меня поесть первым. Она сказала, что дети уже поели. Она так на меня давила, что я наконец сдался и сел за стол. Она дала мне полную тарелку спагетти с картофельным пюре и полный стакан молока. Когда я съел примерно половину, она снова наполнила мою тарелку и стакан. Потом снова и снова. Я сказал ей, что больше не могу есть, и она расплакалась. Она пожаловалась, что приготовила моё любимое блюдо специально для меня, а я его есть не буду. Раньше она никогда так себя не вела. Мне стало неловко, и я попытался съесть всё, но не смог. Наконец я сказал ей: «Я люблю тебя, но больше ни кусочка не могу». Она выглядела довольной и отпустила меня в душ. Я прошёл мимо Эмбер, которая стояла в дверях, наблюдая за всем происходящим и удерживая моих детей. Я подумал, что это из-за того, что я грязный на работе. Я ошибался.

            Я оделся и пошёл в душ. Пока я мылся, я всё больше и больше уставал. Я быстро вытерся и оделся. Я рухнул на кровать. Всё погрузилось во тьму. Я проснулся пятнадцать часов спустя, чувствуя себя сонным и под действием лекарств. Я медленно поднялся и перебрался на край кровати. Мне было плохо, но я встал и пошёл проверить детей. Я боялся, что моя жена могла навредить и им. С моими детьми всё было в порядке. Я посмотрел на Сару. Она сидела на диване с испуганным выражением лица. Её попытка напоить меня наркотиками до смерти провалилась, и она начала беспокоиться о том, что будет дальше. Мне стало дурно от её вида. Я сказал ей: «Ты совсем как Эмбер». Она сердито посмотрела на меня. Я догадался, что она собирается бросить меня ради Рамиреса, но она не хотела, чтобы я нашёл кого-то другого. Я не знал, что делать, поэтому просто погрузил детей в фургон и поехал к бабушке, которая жила в трёх часах езды. Мне нужно было время, чтобы помолиться и понять, что делать.

            Навестив бабушку, я вернулся домой. Я всё ещё не знал, что делать. Когда я вернулся, Сары уже не было. Она собрала вещи и ушла. Я был поражён, что она бросила сыновей, но, наверное, когда человек спасается бегством, всё остальное неважно. Она боялась попасть в тюрьму за покушение на убийство. Хуже всего было то, что, когда я вернулся домой, Эмбер всё ещё была там. Я никак не мог отодрать жвачку от ботинка. Убей меня, я не мог понять, почему Эмбер осталась. Она ненавидела меня, а я её. Я мог лишь предположить, что ей нравилась лёгкая жизнь, которую я ей обеспечивал. Она ничего не делала. Она нигде не работала и не занималась домашним хозяйством. Она была из тех, кто мог спать весь день и всю ночь смотреть телевизор.

            У Сары было три причины уйти. Во-первых, она боялась попасть в тюрьму за то, что сделала. Во-вторых, она не любила меня. В-третьих, ей было неспокойно. Это был уже четвёртый раз, когда Сара уходила. Она возвращалась и три других раза, но я знал, что на этот раз она не вернётся. Угроза тюрьмы, несомненно, усилила её желание остаться вдали от дома. Я почувствовал облегчение от того, что её больше нет. Я вспомнил тот день, когда вышел на склад Southeast Builder Supply и услышал, как Сара говорит группе парней, чтобы они посмеялись над моими редеющими волосами. Затем развернулась ситуация с Рамиресом. Я вздохнул с облегчением, что в моей жизни стало на одну проблему меньше, но моё сердце было разбито из-за того, что Сара ушла беременной. Я не знал, мой это ребёнок или Рамиреса, но я был совершенно опустошен возможностью потерять ребёнка. Какой бы суровой женщиной ни была Сара, я знал, что она не позволит мне увидеть моего ребёнка… если он был моим.

            Мне стало очень грустно, когда я вспомнила, что сделали со мной Сара и Эмбер. Бабушка учила меня, что если женишься, то это на всю жизнь. Разводиться нельзя ни по какой причине. Я слушала бабушку, потому что она была единственным хорошим человеком в моей жизни. Я уважала её и подчинялась ей. Но её наставления были ошибочными. После того, как Эмбер ударила нашего сына, я окончательно от неё отказалась. Я поняла, что можно потратить всю жизнь, пытаясь помочь тому, кто не хочет, чтобы ему помогали. Если бы я не послушала бабушку, я бы бросила Эмбер в первый же год. Грустно.

            Мой разум невольно устремился к далёкой возможности. Есть ли где-то девушка, которая полюбит меня? Я почувствовал, как навернулись слёзы от того, как я жаждал, чтобы это было правдой. Когда-нибудь, где-то, я надеялся встретить девушку, которая знает, что такое любовь. Я жаждал быть любимым. Почему этого так трудно добиться? Должна была быть девушка, которая полюбит меня! Кто-то, кто будет держать меня за руки, когда мы будем идти по пляжу. Мои мысли были сосредоточены на этом. Я почти видел, как иду по пляжу, держа за руку женщину. Я не видел её лица, но чувствовал, как она улыбается мне. Я чувствовал её счастье.

            Прошло пару дней, пока я лежал на холодном цементном полу тюрьмы. Я был в луже рвоты и мочи. Запах был гнилостным. Я терпел один бесконечный поток боли и страданий. Моя шея была самой большой проблемой. Две другие области, которые они сломали, болели очень сильно, но травма шеи была гораздо хуже. Я чувствовал тупую пульсацию в тазу и огненное кольцо, исходящее от середины позвоночника, но малейшее движение шеи вызывало рвоту. Если я держал шею полностью неподвижно, это было просто острой болью, пронзающей позвоночник, но малейшее движение вызывало неконтролируемую боль, рвоту и агонию. И, конечно же, наблюдатели продолжали использовать аппарат скорой помощи, чтобы усилить боль. Они продолжали щекотать мой нос и заставлять меня чихать. Боль, которая вырывалась из моего тела с каждым чихом, заставляла меня молить Бога о смерти. Я никогда не забуду голоса в моем ухе, спрашивающие, как мне нравится все это внимание. Один спросил, верю ли я всё ещё в Бога, а потом сказал, что он — Бог и докажет это, заставив меня закричать. Потом я чихнул и снова закричал.

            Я услышал звуки открывающейся двери тюремного блока . Затем послышались шаги охранников в блоке, а затем лязг стальных люков, которые они использовали, чтобы нас кормить. К моему удивлению, мой люк открылся. Мое сердце неудержимо забилось. Меня будут кормить? Через несколько мгновений я услышал охранника у двери моей камеры. Он залаял, как собака, а затем я услышал, как он что-то бросил в мою камеру. Я никогда не забуду глухой стук, когда это упало на пол. Я знал, что это моя еда. Все внутри меня замерло. В моей камере была еда! Могу ли я добраться до нее? Возможно ли это? Я помолился Богу, а затем поднял свое тело с пола. Когда боль переполнила меня, я решил не падать. Я медленно пополз к двери на четвереньках. Казалось, потребовалась вечность боли, потери сознания и страданий, чтобы преодолеть шесть футов до двери.

            Я нашёл на полу перевёрнутый кошерный поднос. Подняв его , я обнаружил, что верх был разрезан перед тем, как его бросили в мою камеру. Моя «кошерная» еда лежала кучей на цементном полу. Мне было всё равно. Я решил съесть её. Я ни за что не собирался отказываться от помощи, которую мне послал Бог. Я увидел кучу чего-то возле двери. Похоже на одежду, но без очков я не мог сказать наверняка. Я заставил себя подойти ближе, и в моём сердце зародилась надежда. Да! Это была моя одежда и мои очки! Охранники оставили их прямо за дверью. У меня была одежда, еда и очки! Я славил Бога так, как никогда в жизни! Села.

            Я вспомнил, как охранники в первый раз раздели меня догола. Я оказался в тюрьме округа Гастон через несколько дней после ареста. Охранник пришёл ко мне в камеру и отвёл меня в медсанчасть. Было поздно, поэтому медсестёр там не было. Он отвёл меня в камеру и забрал мою одежду и очки. Я думал, он обыщет их и вернёт мне, но когда он их забрал, я спросил его: «Я нахожусь под наблюдением по поводу самоубийства?» Он ответил: «Да». Я сказал: «Но я не склонен к самоубийству». Он сказал: «Хорошо, тогда ты не будешь долго». Они оставили меня под наблюдением по поводу самоубийства, холодного и голого, больше чем на неделю. Когда меня наконец отвели к врачу, он сказал мне, что я нахожусь под наблюдением по поводу самоубийства, потому что я «неамериканец». Вот тогда я и узнал, что наблюдение по поводу самоубийства было формой наказания.

            Я надел очки, затем подвинул одежду ближе к койке. Я медленно отступал, пока не добрался до койки, и положил на неё одежду. В душе, сердцем и мыслями я твёрдо решил, что выживу. Охранник грозил меня парализовать или убить. Я не был ни тем, ни другим. Я почувствовал улыбку в душе. Я знал, что выживу. Я пролежал на этом холодном цементном полу два дня, отчасти из-за боли, но в основном потому, что боялся, что движение повредит мне позвоночник. Страх был моим злейшим врагом. Я ел кошерную еду с тюремного пола. Каждый глоток причинял невыносимую боль, но я чувствовал, будто Бог каждую секунду держал меня за руку. Я больше не чувствовал себя одиноким. Я чувствовал Бога рядом со мной.

            После еды наступил момент истины. Мне нужно было встать. Я понимал, что не могу вечно лежать на полу. Я сел на колени и оперся на раковину, чтобы встать. Головокружение, вспышки чёрно-красного перед глазами и неописуемая боль не смогли меня остановить. Моя решимость была гораздо сильнее их ненависти. С огромным трудом я поднялся на ноги. Я чувствовал себя гигантом, стоя там, весь в рвоте и моче. Я чувствовал себя неудержимым! Мне хотелось кричать на них! Мне хотелось сказать им, что я победил! Я и не подозревал, что они ещё не закончили ломать мне кости.

            Медленно и мучительно, секунда за секундой, минута за минутой, я умылся у раковины. Наполнил стакан воды и выпил. Вода никогда ещё не была такой вкусной! Я прошаркал к своей койке и тихонько сел. Мне удалось натянуть одежду, что было большим облегчением, ведь в камере было очень холодно. Я лёг на спину на тюремную койку. Хотя обычно я лежал на боку, из-за травмы шеи я не мог этого сделать. Пока я лежал неподвижно, воспоминания о случившемся не шли у меня из головы. Сколько раз меня били по средней части позвоночника? Сколько раз меня били по тазу? Я даже не был уверен, били ли меня по шее больше одного раза. Боль была настолько сильной и невыносимой, что мой разум не мог понять, что со мной происходит. Я чувствовал, как по щекам текут слёзы. Я снова почувствовал себя одиноким. Момент победы прошёл, и я понял, что лежу в тюремной камере, избитый, сломленный и безнадёжный.

            Я стоял в городе. Всё было ярко и радостно. Я не чувствовал боли. Я был цел. Строители были заняты своей работой. Я шёл по строительной площадке, проверяя качество работ. Всё шло по плану. Фундамент был заложен, и стены возводились. Скоро в Иерусалиме будет завершён храм.

            Громкий лязг разбудил меня ото сна. Охранник бросил мой кошерный поднос на пол и захлопнул задвижку. Я медленно встал и направился к двери. Взял поднос, вернулся к кровати, поставил его, подошел к раковине и вымыл руки. Я смеялся про себя, думая, как глупо было есть поднос с пола, предварительно помыв руки. Тем не менее, я максимально сократил количество микробов. Прошло несколько дней с тех пор, как я встал с пола. Мои травмы были очень серьезными, но я не был парализован. Бывали моменты, когда я чувствовал себя победителем, и моменты, когда я чувствовал себя совершенно разбитым. Мои молитвы были очень горячи. Много страданий рождает много любви. Села.

            Поев , я лёг и стал размышлять о сне. Христиане говорят, что верующие в Иисуса – это тот «храм», который будет построен, но я в это не верил. Я верил, что Бог сделает именно то, что обещал. Бог пошлёт человека, который буквально восстановит храм. Моя вера в то, что каждый будет судим за всё, что он когда-либо сделал, хорошее или плохое, принесла мне огромное утешение. Я знал, что охранникам, полицейским, адвокатам и судьям нельзя спускать с рук то, что они сделали со мной и моими детьми. Я также знал, что именно моя вера в Бога заставила их причинить мне зло. Люди, которые напали на меня, считали себя «христианами» и называли меня религиозным фанатиком, потому что мои убеждения отличались от их. Печально.

            Лежа на тюремной койке, я чувствовал себя невероятно близким к Богу. В моём сознании начали формироваться слова. Я чувствовал, как Бог ведёт меня. Шли часы, а слова продолжали складываться в строки. Слово за словом, строка за строкой, пока, наконец, не сложились. У меня не было ни ручки, ни бумаги, поэтому я запомнил это. Я назвал это «Иерусалим». Это вселило в меня надежду на будущее, когда израильтяне и мусульмане будут любить друг друга и называть друг друга «брат» и «сестра». Я жаждал дня, когда мы будем называть Бога не «мой господин», а «мой муж». Села.

Иерусалим

Пепел от пепла, пыль от пыли,

Трепет твоей любви, страстный порыв,

Наши души сплелись, узрите славу Твою,

«Зачем выходить за меня замуж, если я уже такая старая?»

Вопрос, как я и предполагал, прозвучал:

Мой ответ был готов, я поднялся и встал,

Эта жизнь — всего лишь двое, рай и ад,

Ваш выбор покажет ваше будущее.

Для тех, кто выбирает жизнь, преданность Богу,

Ваше тело продолжает существовать, оно не остается в земле,

Брак по любви, утешение двоих,

Разделение клятв, чудо в тебе,

Моя преданность тебе выходит далеко за рамки времени,

Моя преданность тебе — величественные особняки,

Моя вечная невеста, на небесах,

Моя вечная невеста, в вечной любви,

Твой возраст, моя дорогая, не молодой и не старый,

Твой возраст, моя дорогая, — вечное золото,

Салем, любовь моя, город, который я строю,

Цветок небесный, что цветет в поле,

Вечный город, в кораническом стиле,

Вечный город, увиденный в твоей улыбке,

Наши жизни плоти пройдут в этой игре,

Но мы с девушкой поднимемся наверх,

Нас ждет игра втроем, моя дорогая,

Ждет всех "к", кто держит Бога рядом,

Итак, заглядывая вперед, я вижу тебя сегодня,

Моя вечная невеста, во всех отношениях!

Села

            Каждое мгновение было настоящей агонией. Хуже всего было то, что мне приходилось дышать. Я не мог остановиться, хотя каждый вдох причинял ужасную боль, тошноту и рвоту. Я дышал короткими, поверхностными вдохами, чтобы мои лёгкие не расширялись так сильно. Но как бы я ни старался дышать, лёгкие всё равно расширялись и смещали перелом в середине позвоночника, причиняя бесконечные страдания. После нескольких поверхностных вдохов я начинал испытывать нехватку воздуха и дышать глубже, причиняя невыносимую боль. А наблюдатели постоянно наблюдали за мной и пытали меня. Они вливали в моё тело невыносимую боль каждое мгновение каждого дня, постоянно издеваясь надо мной своими ненавистными словами. Много раз я задавался вопросом, почему они причиняют мне столько боли, почему тратят на меня столько времени. И вот однажды голос сказал: «Неужели эти люди никогда не делают перерыв?» Тогда я понял, что они составили план, чтобы измотать и сломать меня. Я знал, что их намерение было сломать меня, но не знал зачем. Боль была невыносимой. Я молил Бога о смерти.

            Медленно, с каждым днём, я начал двигаться всё больше и больше. Через несколько месяцев я начал ходить «шаркающей» походкой в своей камере. Месяцы ходьбы увеличили диапазон движений. Я начал вытягивать руки и медленно двигать ими по кругу. Я продолжал увеличивать свою программу упражнений с каждым месяцем. Мало-помалу я становился сильнее. Я делал движения, которые концентрировались на травмированных участках. Я терпел боль, которую это вызывало, потому что результат был фантастическим. Через год я смог начать настоящую программу упражнений. Это больше не было простым движением, я действительно напрягал себя. Я помню день, когда сделал своё первое отжимание. Я оперся руками на койку и ногами на стену. Я мысленно считал каждое отжимание. Я не могу вспомнить, сколько я сделал. Их было не очень много, но эти несколько отжиманий показались мне золотой медалью. Я бежал гонку и победил.

            Однажды я сидел на тюремной койке, когда в тюремном блоке разгорелся спор. Двое заключённых выкрикивали расистские оскорбления. Мои мысли вернулись в тюрьму округа Колдуэлл. Я провёл там несколько месяцев, когда одного белого заключённого выпустили на «свободное время». Так охранники называли тридцать минут, которые заключённые проводили вне камер. Заключённый начал скандировать «силу белых». Вскоре многие другие заключённые тоже заскандировали «силу белых». Стало очень шумно. Затем, во время паузы между речами, там, где разношёрстная компания переводила дух, одинокий чернокожий мужчина выкрикнул «силу чёрных»! Затем к нему присоединились ещё несколько. Я заметил, что белые стали немного дольше ждать между речами, чтобы дать чёрным время тоже покричать. Это было не соревнование, а своего рода братство. Белые гордились тем, что они белые, а чёрные гордились тем, что они чёрные, и они принимали друг друга такими, какие они есть, и уступали друг другу место. Пока я глубоко размышлял о происходящем, одинокий голос выкрикнул: «Мексиканская сила!» В нашем тюремном блоке был только один мексиканец, поэтому он продолжал кричать в одиночестве, но и для него нашлось место. В блоке звучали голоса «белой силы», «чёрной силы» и «мексиканской силы». Я подошёл к двери своей камеры, подождал, пока освободится место, и закричал: «Еврейская сила!»

            Однажды принесли пустой поднос. Мне дали поднос, но на нём не было еды. Я промолчал. Мне ничего не оставалось, кроме как ждать будущего, когда я смогу выплеснуть их ненависть. Я сидел на тюремной койке и думал о законах Северной Каролины. Есть закон, согласно которому заключённым должна быть предоставлена религиозная диета. В законе также говорится, что заключённым должны предоставляться приправы к еде. Я усмехнулся, представив, как мне дали пустой поднос. Тюремному персоналу Северной Каролины было плевать на эти законы. Они полностью контролировали меня, поэтому решили причинить мне боль. Я понимал, почему. Я усвоил этот урок ещё в детстве.

            Моя мать ушла от отца и вышла замуж за другого мужчину по имени Фрэнсис. Мой отчим был мошенником. Он постоянно накапливал счета, а затем переезжал за день до назначенного выселения. Он делал это много раз в моём детстве. Из-за этого мы постоянно переезжали. Мы никогда не жили в одном доме целый год. К тому времени, как я подрос и смог пользоваться своим номером социального страхования, я обнаружил, что он воспользовался им, чтобы подключить телефон и электричество, а потом не оплатил счёт. Он также испортил кредитную историю моей старшей сестры.

            Однажды мы уехали из Вирджинии и переехали дальше на юг. Мы поселились в доме в Блоуинг-Роке, Северная Каролина. В школе был хулиган по имени Майкл. Майкл часто бил меня и называл педиком, как и других мальчиков, которые были ниже его ростом. Я наблюдал за ним и учился. Сначала он громко разговаривал, а когда мальчик не возражал, начинал проявлять физическую агрессию. Он всегда использовал слова, чтобы прощупать жертву, прежде чем прибегнуть к физическому насилию.

            Мы снова переехали. Я оказался в очень большой школе в Шарлотте, Северная Каролина. Там было много хулиганов. Я заметил, что они всегда говорили агрессивно, прежде чем нападать. Я также заметил, что если они кричали на другого мальчика, а он кричал в ответ, то обычно не доходили руки. Их предупредили, что мальчик, на которого они кричали, тоже будет бить.

            Разве не то же самое происходит сегодня в мире? Эти же тираны изо всех сил стремятся занять руководящие должности, чтобы причинять вред людям. Лидер одной страны угрожает другой, и если та не отвечает на угрозы, она подвергается нападению. Дело не только в том, у кого самая большая или передовая армия, но и в том, у кого самая высокая позиция. Многие лидеры «мягких» стран не спят, пытаясь словесно перехитрить агрессивные страны, чтобы их народ мог просто жить мирно.

            Когда я учился в школе в Шарлотте, у меня было несколько чернокожих друзей. Школа была настоящим плавильным котлом для представителей самых разных рас, поэтому у меня также были друг-вьетнамец, друг-китаец, друг-индиец и многие другие. Однажды на перемене я играл в мяч с одним из своих чернокожих друзей. Его старшие кузены загнали нас обоих в угол. Они словесно оскорбили его за то, что у него был белый друг, затем, толкая, пихая и пиная его, вышвырнули за пределы круга. Затем, когда он ушел, они нацелились на меня. Начались словесные оскорбления. Они использовали расовую лексику. Я вспомнил все, что узнал о хулиганах за свою короткую жизнь. Я решил, что моя громкость меня не спасет, ведь их было так много. Вместо этого я говорил спокойно и не выказывал страха. Каждый раз, когда они осыпали меня оскорблениями, я просто кивал и говорил, что понимаю их гнев. И я действительно понимал их гнев. Их предков привели на эту землю люди, от которых, как они думали, я произошел. Они думали, что мои предки поработили их предков. У меня не было возможности это опровергнуть, поэтому я просто сказал им, что понимаю их ситуацию. Минут через пять им стало скучно, и они ушли. Иногда лучший ответ — это мягкий ответ. Как сказал Соломон: «Кроткий ответ отвращает гнев».

            Сидя на тюремной койке, я вспоминал многих из тех, с кем сталкивался в жизни, и знал, что тюремные охранники ничем не отличаются. Они были полны ненависти и стремились занять высокое положение, чтобы иметь возможность причинять боль другим. В США есть только три причины, по которым человек устраивается на работу тюремным охранником. Во-первых, они хотят получить должность, которая позволит им причинять боль другим без последствий. Это самая распространённая причина. Во-вторых, они отчаянно нуждаются в работе, а должность охранника — единственная доступная. В-третьих, они оторваны от реальности. Тюремные охранники часто получают ранения или погибают, поэтому любой здравомыслящий человек избегал бы этой рискованной работы. Но, честно говоря, большинство охранников, на которых нападают, — это те, кто причиняет боль заключённым.

            Всякий раз, когда охранники заходили в тюремный блок, чтобы принести подносы, мне приходилось вставать и ждать у двери. Видя меня, они обычно давали мне поднос. Если меня не было у двери, они часто меня пропускали. Ещё я стоял у двери, чтобы ловить еду. Они любили бросать мой поднос с кошерной едой на пол. Но ни разу, ни разу они не бросали поднос на пол, когда я стоял там и смотрел на них. Они были не такими уж крутыми, какими казались. Они всегда сбивались в группы, чтобы избить меня, но когда оставались одни, их характер был совсем не таким.

            В блоке вспыхнула драка! Всех заключённых заперли в наших камерах, поэтому они только и делали, что обменивались словами. Но слова были очень громкими и агрессивными. Два разгневанных заключённых обменялись угрозами убить друг друга. По-видимому, они знали друг друга, потому что один из них грубо напомнил другому, что знает, где живёт мать мужчины. Это было уже слишком, вмешались несколько других заключённых. Они сказали мужчине, который пригрозил, успокоиться, иначе с ним разберутся братья. Мужчина немного побренчал, но быстро взял язык за зубами. То, что люди, которые были выше его по рангу в банде, сказали ему успокоиться, донесло смысл. Если бы не банды в тюрьме, царил бы полный хаос. Их правительственная система держит солдат ниже себя, а их численность создаёт силу, которая держит в узде и тех, кто не состоит в банде.

            Я услышал незнакомый голос в тюремном блоке. Я выглянул в полудюймовое отверстие в стальной пластине, закрывавшей моё окно, и увидел охранника, которого никогда раньше не видел. Когда он проходил мимо моей камеры, я попросил у него жалобу и ручку. Он подошёл, взял одну с полки , просунул её в щель в моей двери, бросил ручку под дверь, затем завершил свой обход и ушёл. Жалоба – это форма, которую заключённый может использовать, чтобы пожаловаться на что-либо в тюрьмах Северной Каролины. Я уже просил её у нескольких охранников, но они издевались надо мной или полностью игнорировали меня. Я был на виду.

            Я заполнил жалобу. Я подробно описал, что произошло в ту ночь, когда трое охранников сломали мне позвоночник. Я также пожаловался, что, даже когда я просил у нескольких охранников жалобы, больничные листы и вызов медсестры, меня проигнорировали и отказали. Я закончил жалобу, заявив, что один из охранников сказал, что они сломали мне позвоночник в трёх местах, потому что я сделал обрезание троим своим сыновьям. Я ждал у двери. Прошло больше часа, может быть, два. Наконец, в блок вошёл охранник. Я обрадовался, что это был новый охранник, который подал мне жалобу. Я просунул жалобу в щель в двери и подвигал её вверх-вниз, чтобы привлечь его внимание, когда он проходил мимо. Я почувствовал, как листок вырывают из моих пальцев, и я улыбнулся про себя. Может быть, наконец-то что-то сделают с этим безумием.

            Поздно ночью я услышал, как открылась дверь, ведущая в наш тюремный блок. Я не обратил внимания, думая, что это охранник совершает обход. Ноги остановились у двери моей камеры. Страх пронзил мою душу, когда охранник велел мне встать. Я медленно поднялся и посмотрел на дверь. Она открылась. Она не должна была открываться. Охранники должны были надеть на меня наручники через маленький люк, прежде чем открыть дверь камеры. Я почувствовал, как колотится мое сердце, когда двое охранников вошли в мою камеру с дубинками в руках. Я не исцелился. Я был далеко не полностью исцелен. Я знал, что не смогу сопротивляться. Я был в ловушке. Охранник впереди сказал мне встать на колени. Я опустился на колени, глядя прямо перед собой. Моя травма шеи не позволяла мне много смотреть вверх. Удар пришелся по голове сбоку. Все потемнело. Когда я очнулся, я лежал на животе, голова была повернута влево. Охранник топал мне по лицу. Я отвернул голову в другую сторону, пытаясь прикрыться унитазом. Я услышал, как оба охранника обругали меня, а затем ушли. Как только дверь моей камеры закрылась, я поднялся с пола. Мне было трудно соображать. Всё казалось каким-то сюрреалистичным. Я пошёл на койку и лёг. Только тогда я понял, что у меня сломана челюсть. Позже я понял, что мне ещё и череп проломили. В тот момент мне было так больно, что я не понимал, что именно со мной. Интересно, как долго он топтал меня, прежде чем я проснулся.

            Я не мог открыть рот, из-за чего было невозможно жевать пищу. Я использовал пластиковую ложку, чтобы измельчить всю свою еду в пасту, смешивал ее с водой и пил это как можно лучше. Это продолжалось месяцами, но медленно, неделя за неделей, я мог двигать челюстью все больше и больше, пока, наконец, я снова не смог открыть рот. Боль в челюсти была гораздо менее сильной, чем боль в позвоночнике. К тому времени, как челюсть больше не болела, позвоночник все еще вызывал у меня тошноту. Охранник сломал суставную ямку. Теперь моя челюсть просто выпадает из суставной ямки с левой стороны, когда я ее открываю. Я знал, что переживал и худшее. Моя сломанная челюсть и перелом черепа меркли в сравнении с моим сломанным позвоночником. Я знал, что больше не буду жаловаться в тюремную систему. Я много молился и решил, что свяжусь с адвокатом, когда наконец выйду из тюрьмы, если выживу.

            Наблюдатели говорили мне на ухо: «Вы и правда думали, что мы позволим вам получить какую-либо помощь? Вы настолько глупы, что не понимаете, кто мы?» Я сказал: «Я полагаю, ЦРУ». Затем они начали хвастаться своим особым допуском ЦРУ, который позволял им следить и пытать любого на земле, даже моих детей. Это было больно, но я старался не показывать этого. Я знал, что если бы они знали, что меня это беспокоит, они бы делали это еще больше. Какой человек или нация превращают пытки невинных людей, особенно детей, в игру? Эйнштейн совершил ужасную ошибку, когда решил помочь США в попытке остановить нацистскую Германию. Он не понимал, что его разыгрывают, что США поддерживают Гитлера. Да. Серьезно. Бог сказал мне, что американские шпионы, которых мы теперь называем ЦРУ, на самом деле завербовали Гитлера и дали ему инструкции. Гитлер сделал то, что ему велело ЦРУ. Знаю, тогда это название не было ЦРУ, но сейчас оно таковое, поэтому мы будем использовать современное, поскольку это те же люди – американские шпионы и мировые посредники. ЦРУ использовало Германию для развязывания Второй мировой войны по двум основным причинам: во-первых, они уже создали атомную бомбу и хотели испытать её на большом количестве населения, чтобы посмотреть на результаты. До этого они применяли её только на островах в Тихом океане, где содержались животные и заключённые. Они немного разбирались в радиации, но хотели оценить её всестороннее воздействие в долгосрочной перспективе. Они боялись применять её на континенте, не зная, продолжит ли она распространяться и убьёт ли всех. Они также знали, что пока существует Англия, США не могут претендовать на суверенитет. Они объединили эти два подхода и решили использовать поражение Германии в Первой мировой войне, чтобы развязать новую войну, в которой они могли бы втянуть Англию на её сторону. Но Англия сопротивлялась, и план испытания атомной бомбы на Англии, уничтоживший её и самую большую угрозу суверенитету США, провалился, поэтому они решили прибегнуть к запасному варианту – испытанию на Японии. Вторая причина заключалась в том, чтобы заполучить евреев. Да, США нужны были мыслители, а евреи были высокообразованными и интеллектуальными людьми. США приказали Гитлеру уничтожить евреев, но на самом деле они знали, что он не сможет убить нас всех. Гитлера играли США. Они всегда намеревались прийти как спаситель мира. Вся «игра», которую США разыграли, которую мы называем Второй мировой войной, была планом уничтожить Англию и переселить множество образованных интеллектуалов в США. Это отвратительно и мерзко. Я, потомок Израиля, сижу в своей квартире в Иерусалиме, пока я пишу эти строки, Израиль подвергается пыткам со стороны США. Да, США пытают потомка Израиля в Израиле. Я здесь чуть больше недели, и пытки не прекращаются. Отделение ЦРУ в Северной Каролине пытало меня более 18 лет, а мою жену — более 3 лет. В конце этой книги я предоставлю учёным достаточно информации, чтобы остановить это безумие. Израиль также должен знать, что Бог сказал, что президент Байден одобрил план ЦРУ под названием «Холодная вода». Этот план заключался в том, чтобы использовать агентов ЦРУ в Иране, чтобы заставить иранское правительство поддержать и уполномочить ХАМАС и другие организации атаковать Израиль. То, что президент Соединенных Штатов Джо Байден подписал, мы называем «7 октября » . Пожалуйста, молитесь. США будут уничтожены из-за этого великого зла, которое они продолжают творить. Название «Холодная вода» было выбрано ЦРУ потому, что они собирались использовать Израиль, чтобы усыпить бдительность Ирана и его союзников. Причина, по которой ХАМАС напал на Израиль, заключалась в том, чтобы создать предлог для бомбардировки Ирана США. Сколько израильтян и других погибло, чтобы США могли играть в эту «игру»? Отвратительно. Иран, вы попались на эту удочку. Израиль, вы попались на эту удочку. Газа, вы попались на эту удочку. Когда же это безумие закончится? Бог сказал, США падут. Села. А кто стал «героем» войны в Газе? США, как они и планировали. Отвратительно, просто отвратно.

            Вернемся к моей истории:

            Я сидел в тюремной камере и вспоминал тот день, когда меня судили. Пришли Эмбер и Сара, но никто из друзей и родственников не явился дать показания в мою пользу. Я был во всех новостях, поэтому все знали, когда и где будет проходить мой суд. Я чувствовал себя совсем одиноким. Никому не было дела до меня, чтобы заступиться за меня. Я вспоминал всех людей, которым я помогал. Я понял, что потратил большую часть своей жизни, помогая людям, которые не стоили моих усилий. Я никогда не проходил мимо застрявшей машины или прохожего, которому бы я не помог. Я бесплатно клал крыши на дома людей. Я починил больше машин, чем мог вспомнить. Один человек сказал мне, что у меня дар помогать людям. Никто не пришел мне помочь. Спустя годы я узнал, что двое моих друзей, Пракаш и Валаб, пришли на мой суд, но их развернула полиция, работающая в здании суда. Полиция сказала Пракашу, что в тот день мой суд не состоится. Они солгали, и мне некому было опровергнуть ложь Эмбер и Сары. Разве это настоящее правосудие — лишать подсудимого свидетелей и поощрять лжесвидетелей лгать? Я вспомнил, как Эмбер сидела рядом со мной в камере предварительного заключения в тюрьме округа Гастон. Её адвокат сказал ей, что если она скажет, что я её ударил, полиция выпустит её из тюрьмы. Свобода в обмен на ложь. Насколько это коррумпировано? В США правосудие позорится.

            Муравьи наводнили мою камеру. Они непрерывным потоком хлынули сквозь трещину в стене и хлынули на пол. Ужас! Я мыльной тряпкой отскреб следы муравьев, пытаясь избавиться от них. Пока я оттирал трещину в стене, заключённый в соседней камере спросил, что я тут делаю. Я рассказал ему о муравьях. Он сказал, что у него тоже проблемы с муравьями. Мы немного поговорили, и я спросил, не дадут ли ему охранники бумагу и конверты. Он сказал «да» и спросил, нужны ли они мне. Я ответил «да», и через несколько секунд из трещины в стене появились бумага и конверты. Я знал, что собираюсь сделать. Я улыбнулся про себя.

            Я писал письма родным и «друзьям». В них я рассказывал, что со мной происходит в Центральной тюрьме города Роли, штат Северная Каролина. Я получил нужный адрес от сидящего рядом со мной заключённого и также написал письмо в юридическую службу по делам заключённых Северной Каролины. Это юридическая фирма, которая должна рассматривать все жалобы заключённых на действия государства. Согласно тюремным правилам, если на счёте заключённых не было денег, им разрешалось отправлять пять писем в месяц. Я написал пять писем и поставил «Ind» в верхнем углу, куда наклеивалась марка, чтобы сотрудники почтового отделения знали, что у меня нет денег, и письма должны были отправляться бесплатно. Я ждал месяцами, затем годами. Ни одного ответа.

            Прошёл ещё один год, пока я с трудом проживал каждый день в изоляции. Я заметил, что моя правая рука поднималась, когда я ею не пользовался. Когда я пытался пошевелить, она работала нормально. Я мог держать ручку и чётко писать, но когда рука не использовалась, она скручивалась. Я знал, что это какое-то повреждение позвоночника. Мне также было трудно поворачивать голову слишком далеко. Я не мог дотянуться подбородком до груди, посмотреть далеко вверх или полностью повернуться вправо или влево. Диапазон движений в шее был ограничен. В целом, я был в довольно хорошей форме. Я начал делать прыжки на месте, пытаясь улучшить свою форму. Через несколько недель после начала прыжков на месте у меня начался кашель с кровью. После этого я продолжал кашлять кровью ещё много лет. Я начал молиться именно о скорой помощи. Я хотел узнать, как это работает, чтобы это можно было остановить. Пророчества трудно расшифровать, но спустя более пятнадцати лет Бог сказал мне, что я знаю достаточно. Он сказал, что если я поделюсь тем, что Он мне показал о скорой медицинской помощи, Китай и другие смогут разобраться и остановить её. Первый урок — понять, что США платят учёным за распространение лжи. Да, США распространяют ложь, чтобы помешать учёным других стран узнать то, что им известно уже много лет. Правительство США использует квантовый компьютер под названием «Base 5» с 1970-х годов. Дочитайте до конца, чтобы узнать, как они это делают.

            Двое охранников вошли в мою камеру. Они открыли люк, надели на меня наручники, затем открыли дверь камеры. На меня надели кандалы и отвели в комнату для совещаний. Там мужчина сказал, что рассматривается вопрос об освобождении меня из изоляции. Он сказал, что если меня одобрят, меня поместят в стандартный блок. Я был шокирован. Мужчина задал мне много вопросов, а затем отправил обратно в камеру. Я был очень взволнован. Я очень надеялся, что меня освободят от изоляции, в которой я провёл много лет. Позже тем же вечером, когда заступила ночная смена, охранник прошёл мимо моей камеры и рассмеялся. Я услышал, как он сказал, что они меня сегодня подвезли. Затем слова, которые запали мне в душу: «Ты никуда не пойдёшь». Он был прав. Больше я ничего не слышал об этой встрече. Я подумал, не было ли это просто способом проверить, буду ли я жаловаться на издевательства. Может быть, они просто посмеялись надо мной?

            Несколько дней спустя я услышал, как открылась дверь, ведущая в наш тюремный блок. Я выглянул и увидел двух охранников, толкающих тележку. Они остановились у подножия лестницы. Один из охранников снял с тележки большой пакет с жидкостью и понес его наверх. Я услышал, как открылась дверь над моей камерой. Раздался тихий шум, затем панель доступа закрылась и заперлась. Охранники покинули блок. Я опустился на колени, чтобы помолиться. Я был счастлив, что снова могу опуститься на колени, чтобы помолиться. Это был долгий и мучительный процесс с ночи моего нападения до того момента, когда я снова смог почти нормально функционировать. Я знал, что Бог допустил то, что со мной произошло. Я также знал, что страдания рождают прекрасную душу. Мое общение с Богом стало гораздо глубже, и я почувствовал себя гораздо ближе к Нему благодаря своему испытанию. Многие говорят, что цель не оправдывает средства, но для Бога цель оправдывает средства. Моя вера в Бога была крепкой. Я знал, что даже товарный поезд не сможет утащить меня от Бога.

            В ту ночь я начал кашлять, и моя кожа начала гореть. Я был удивлён! У меня было такое чувство, будто я весь облит перцовым газом. Я вспомнил пакет с жидкостью, который охранники несли к панели доступа над моей камерой. Был ли это пакет с перцовым газом? Или у них было какое-то устройство, чтобы закачивать перцовый газ в камеры заключённых? Центральная тюрьма не переставала меня удивлять. Я вспомнил, что Бог сказал через пророка: «Они мудры на зло, но не умеют делать добро». Мой жизненный опыт глубоко запечатлел Божьи учения в моей душе. Пакета перцового газа хватило больше чем на месяц. Когда он наконец закончился, я на какое-то время обрёл покой, пока его не наполнили. Это случалось несколько раз, но я не жаловался. Я знал, что произойдёт, если я буду жаловаться. Примерно через полгода после того, как в мою камеру закачивали перцовый газ , я обнаружил, что выработал к нему иммунитет. Я больше не жгся и не кашлял. Я чувствовал его запах в воздухе, но он меня не сильно беспокоил. Слава Богу!

            Однажды вечером двери нашего блока открылись, и я услышал топот множества ног. Я быстро подошёл к двери и выглянул. Мои уши меня не обманули: охранников вошло в блок больше, чем я мог сосчитать! Это было вторжение. Я знал, что сейчас произойдёт. Это была настоящая встряска.

            Охранник подошёл к моей двери, открыл мою ловушку, а затем приказал мне снять одежду и передать её ему через ловушку. Я послушался. Затем он приказал мне отойти назад, повернуться, присесть и кашлять. Эта унизительная процедура была обычным делом в тюрьме. Затем он бросил мои боксёрские шорты обратно в ловушку и сказал, чтобы я сдался в наручники. Я быстро надел боксёрские шорты, затем подошел к ловушке и вытянул руки. Он надел на меня наручники. Затем дверь моей камеры открылась. Меня вывели в коридор и медленно провели через металлоискатель. Он не издал звукового сигнала, но один из охранников крикнул: «Эй! Заставьте его снять очки!» Тогда охранник, сопровождавший меня, снял с меня очки и провёл меня обратно через металлоискатель. По-прежнему никакого сигнала. Двое охранников начали пристально смотреть на мои очки. Они не могли понять, почему металлоискатель не издал звукового сигнала, если мои очки были сделаны из металла. Я услышал, как один спросил другого: «Они металлические, не так ли?» Я сказал: «Они титановые, поэтому металлоискатель на них не реагирует». Двое охранников, казалось, были удовлетворены этим. Один из них сунул мне очки в руку и отвёл обратно в блок. Он усадил меня на пол перед камерой. Очки были в руках, скованных наручниками за спиной. Я попытался подтянуть руки поближе, чтобы снова надеть очки, но это было невозможно, поэтому я сидел, не видя их. Из моей камеры на пол блока выбрасывали разные предметы. Я улыбнулся про себя. Мне это было ни к чему.

            Я вспомнил свою первую тюрьму. Я сидел в камере с мужчиной по имени Марк. Он рассказал мне, что секрет спасения от облавы заключался в том, чтобы иметь что-то, что охранники могли бы найти. Он всегда держал при себе чашку с солью и перцем. Вся соль и перец, которые он не использовал, отправлялись в эту чашку. Хранить лишнюю соль и перец в наших камерах было запрещено тюремными правилами. Потом, когда охранники приходили с обыском, они находили чашку Марка с солью и перцем и думали, что причиняют ему боль, забирая её. Марк всегда расстраивался, когда охранники высыпали его соль и перец на пол и топтали их, но на самом деле они ему были совершенно не нужны. Они существовали только для того, чтобы доставить им удовольствие, чтобы они оставили то, что было для него важно. Гениально!

            Я использовал всю полученную соль и перец, поэтому придумал другую идею. Нам разрешали только одну мочалку. Я брал дополнительную мочалку каждый раз, когда меняли одежду. Я клал её под матрас, чтобы казалось, будто я пытаюсь её спрятать. И это срабатывало каждый раз! Охранники обыскивали мою камеру, пока не находили «спрятанную» мочалку, затем бросали её на пол и кричали: «Вам разрешается только одна мочалка!» Я всегда делал большие глаза, словно был в ужасе. Затем они покидали мою камеру и переходили в другую, потому что чувствовали, что причинили мне вред. Они получали своё удовлетворение, а я мог сохранить то, что было для меня действительно важно.

            Сидя слепым на полу Центральной тюрьмы, я улыбался про себя. Они выбросили все пенопластовые подносы, в которых мне приносили еду, но оставили подушку! Больше всего я боялся потерять подушку. Она была мне жизненно необходима, чтобы лежать на боку. Из-за травмы шеи я этого не мог сделать. Я сохранил пенопластовые подносы только для того, чтобы они нашли их! Хитрость сработала!

            Меня подняли на ноги и втолкнули обратно в камеру. Дверь захлопнулась, с меня сняли наручники, а люк захлопнулся. Я снова остался один. Я надел очки и осмотрел повреждения. Всё лежало на полу, на простынях были следы ботинок. Они были очень шершавыми. Они всегда бросают вещи заключённых на пол, а потом топчутся по ним. Это показывает их отвратительное отношение к заключённым. Я порылся в куче и нашёл свою подушку! Только когда она оказалась у меня в руках, я успокоился. Я не видел, как они её выбрасывали, но страх перед такой возможностью всё ещё держал меня в руках, пока я не взял её в руки. Слава богу!

            Каждый момент в моей одиночной камере был невыносимой агонией. У фельдшера скорой помощи есть возможность устанавливать время для различных действий. Охранники, наблюдавшие за мной, установили определённый режим. Я не спал больше пяти месяцев! Да, больше пяти месяцев без единого часа сна. Мой мозг научился отключаться наполовину. Таким образом, половина моего мозга спала, хотя я бодрствовал. Я чувствовал себя как в аду на земле. Я так устал, что не мог функционировать, потому что суровая рутина мучительных пыток не прекращалась. Но пока они меня пытали, я слышал Бога всё яснее и яснее.

            Однажды Бог спросил: «Откуда взялась Вселенная?» Шесть лет молитв и страданий, и ответ на заданный Богом вопрос наконец пришёл. Это особое откровение, которое Бог повелел мне сохранить для особого дня. Села.

            Дни в моей одиночной камере были наполнены молитвами. Охранники не разрешали мне брать две библиотечные книги в неделю, которые были разрешены обычным заключенным. Я просил охранника, который приносил библиотечные книги заключенным каждый раз, когда заходил в тюремный блок, о книгах, но он игнорировал меня. У меня возникла идея! Я попросил заключенного в соседней камере передать мне бланк для заказа библиотечных книг. Он передал, и я заполнил его, указав свое имя и номер камеры сверху. Я отметил галочкой пункт «Вестерны». Я подумал, что это будет приятным побегом от реальности. Охранник забрал листы с заявками на книги, включая мой. Я ждал, разрешат ли мне книги. Я не мог понять, почему охранники обращаются со мной хуже, чем с убийцами, растлителями малолетних и насильниками. Это было непонятно!

            Когда принесли библиотечные книги, охранник остановился у моей камеры. Я был шокирован, когда он открыл мою дверцу. Я услышал, как он усмехнулся, просовывая книги. Я схватил их прежде, чем они упали на пол. Я сел на койку и посмотрел на то, что мне дали. Там было две книги. Ни одна не вестерн. Первая была познавательной о ценах на пуд в России. Пуд – это какая-то русская мера длины. В книге говорилось о разных ценах на различные металлы и сельскохозяйственные продукты в разные годы. Охранники хорошо справились со своей работой. Книга даже мне наскучила. Но вторая книга заставила меня улыбнуться. Охранники с треском провалились. Они прислали мне полноразмерный словарь. Он был огромным. Я был влюблён. Очевидно, они не знали, что в детстве я сидел и читал словарь у бабушки. Это было одно из моих любимых занятий! Я прочитал книгу о пуде, а потом вернул её, но словарь оставил себе. Это были единственные две книги, которые я когда-либо получал в Центральной тюрьме. Я заполнил ещё несколько бланков, но мне так и не принесли никаких других книг. Слава богу, у меня был словарь! Годы чтения, картинок и карт!

            Моя камера была очень тускло освещена. В ней был ночник, который горел постоянно, но основной свет, который должен был включаться днём, не работал. Я жил в темноте. Было трудно читать словарь. Мне приходилось очень близко подходить к страницам. Я клал словарь на койку, затем становился на четвереньки, прижимая лицо к страницам и читал. Чтение утомляло, но помогало мне не спеша идти. Я заметил, что на книге-справочнике есть место, где книгу берут из библиотеки и когда её нужно вернуть, но в словаре такого места не было. Я задавался вопросом, откуда они взяли словарь. Где бы они его ни раздобыли, я был рад!

            Однажды в моей камере сломалась раковина. Вместо ручек для включения воды были кнопки. Я нажимал кнопку и отпускал. Вода начинала течь и продолжала течь секунд тридцать. Если мне нужно было больше воды, я нажимал кнопку снова и снова. Но в тот день вода не выключалась. Я ждал две минуты, два часа, потом дни. Я привык к звуку воды, падающей в раковину. Это даже казалось успокаивающим! Меня больше не тяготила гнетущая тишина камеры, фоновый шум действительно помогал. К тому же, стало гораздо легче мыть руки! Сломанная раковина была благословением. Я задавался вопросом, сколько раз люди были благословлены чем-то сломанным, но не осознавали этого? Может быть, спущенная шина заставила их опоздать, не осознавая этого, но помогла избежать аварии. Удивительно, как действует Бог!

            Моему позвоночнику стало гораздо лучше. Прошли годы с той ужасной ночи, и я чувствовал себя почти радостно. Даже живя в тюрьме, я знал, что Бог делает это не просто так. Она готовит меня к будущему. Я верил в это. Именно тогда, когда я начал испытывать радость, возникла следующая проблема.

            Охранник открыл мой люк и положил на него письмо. Когда я потянулся за письмом, охранник выстрелил мне в лицо перцовым газом. Месяцы издевательств над мной сделали меня почти невосприимчивым, поэтому я просто промыл глаза в раковине (слава богу, что вода текла свободно) и переоделся. К моей камере подошли ещё несколько охранников. На меня надели наручники и вывели из камеры. Меня вывели из блока камер в коридор. Сержант велел им отвести меня к медсестре. Я был удивлён! Раньше мне не разрешали видеться с медсестрой. Иногда медсестры проходили через блок, но обычно отказывались останавливаться. Медсестра быстро осмотрела меня и сказала, что со мной всё в порядке. Когда мы вышли из поста медсестры в конце коридора, мы подошли к месту, где коридор поворачивал, и камеры не могли нас заснять. Начались избиения. Меня били кулаками, ногами, бросали на пол, а затем топтали. Всё это время я благодарил Бога за то, что сделал так много упражнений. Я знал, что упражнения, которые я делал, помогали моему позвоночнику избежать смещений. Когда охранники почувствовали, что всё в порядке, они подняли меня с пола на ноги. Двое из них схватили меня за руки и ударили лицом о стену. Мои руки уже были скованы наручниками за спиной, а наручники находились в чёрном ящике. Чёрный ящик — это устройство, которое превращает гибкие наручники в жёсткие колодки. Когда руки заключённого заперты в неподвижных колодках, охранникам легко причинять ему невыносимую боль. Третий охранник схватил меня за руку и начал вращать её в колодках наручников. Я почувствовал, как металл глубоко врезался в кожу, когда моё запястье хрустнуло и провернулось в наручниках. Потекла кровь.

            Я слышал, как сержант ругал охранника, который порезал мне запястье. Он отпустил меня, когда сержант сказал двум другим отвести меня обратно к медсестре. Мы вернулись к посту медсестры. Она посмотрела на меня, затем сказала сержанту, что мне нужны швы. Он снова выругался. Меня провели до самого медпункта. Это заняло около пятнадцати минут из-за всех этих длинных коридоров и различных дверей. Меня поместили в камеру предварительного заключения. Через несколько часов в камеру пришел врач и спросил, что со мной. Охранник сказал ему, что я порезался. Врач сказал медсестре наложить на меня повязку и отправить обратно в камеру. Несколько минут спустя пришла медсестра и попросила охранника ослабить наручник, чтобы она могла поднять его выше на поврежденной руке. Она заклеила рану марлей и отправила меня обратно в камеру. Мне больше никакого другого лечения не давали. Я был рад, что инфекция не попала.

            Меня поражало, насколько бессердечными были почти все, кто работал в тюрьме и тюремной системе. Даже врачи и медсестры были злыми. Они работали за зарплату и не заботились о помощи заключённым. Я часто слышал, как разные сотрудники тюрьмы, от охранников до медсестёр и администраторов, говорили, что если заключённому не нравится обращение, то он не должен был нарушать закон. Я слышал это много раз, и каждый раз я не мог не думать о том, как они лгали обо мне, чтобы посадить меня в тюрьму, а затем подвергали меня жестокому и необычному наказанию. Они действительно были виновны в нарушении собственных законов. Это также напомнило мне одну из любимых фраз охранника: «Я такой же, как вы, но меня не поймали».

            Когда я пошёл в суд на слушание, полиция позаботилась о том, чтобы у меня не было свидетелей, которые могли бы опровергнуть их ложь. Они проинструктировали Эмбер и Сару, что говорить, но не уделили этому достаточно времени, потому что Эмбер всё испортила. Эмбер сказала, что я бил её деревянной ножкой стула изо всех сил тридцать минут. Я посмотрел на присяжных и увидел кипящие от злости женские лица. Они не уловили логику и уловили эмоции. Если бы Эмбер бил взрослый мужчина изо всех сил тридцать минут, она бы не дожила до того, чтобы дать против него показания. Но потом случилось самое нелепое: окружной прокурор спросил её: «А какие травмы вы получили?» Она ответила: «У меня были синяки, и я пару недель болела». Я посмотрел на присяжных и увидел, как в женских глазах пылает огонь. Их не беспокоило, что её история невозможна, её слова привели их в ярость.

            Эмбер также сказала, что тринадцать лет была заложницей. И снова женские лица вспыхнули от гнева. В подтверждение своих слов она заявила, что я приковал её шею цепью к унитазу, чтобы она не могла выйти из дома. В США унитаз держится всего на двух маленьких болтах. Их легко выломать с пола. Ещё один совершенно нелогичный аспект её показаний. Тот, кто строит дома, как я, знает, что туалеты – изящное изобретение. Её слова были глупыми, но эмоции, которые они вызвали у присяжных, были бурными. Эмбер сказала, что в доме нет телефона. Она предусмотрела все возможные варианты, как и учили полиция и окружной прокурор, но на самом деле это было неправдой. У Эмбер была своя машина. Я знаю это, потому что купил её ей. Это был Buick Park Avenue. Серого цвета. Кожаные сиденья. Она ездила куда хотела и когда хотела. Да, у нас дома не было телефона, но вся правда заключалась в том, что у всех были мобильные телефоны. Эмбер звонила кому хотела и когда хотела. Помню, одна присяжная показала мне средний палец. Когда пришло время совещаться, её избрали старшиной присяжных.

            Сотни людей должны были явиться, чтобы дать показания в мою пользу, но полиция отпугнула их, применив два приёма. Во-первых, оклеветав меня в новостях, чтобы люди тоже боялись быть оклеветанными. Во-вторых, отослать свидетелей, которые всё же явились. Мне некому было опровергнуть историю Эмбер, но у Эмбер была помощь. Сара пришла и дала краткие показания. Она сказала, что я тоже бил её деревянной ножкой стула и ударил головой о стену. Её показания были не такими безумными, как у Эмбер, но они достигли своей цели: два свидетеля против одного. Я вспомнил израильтянина, которого убила Иезавель. Она заплатила двум людям, чтобы они солгали о нём, чтобы его побили камнями. Ложь Иезавели сработала. Доброго человека забили камнями, а муж Иезавели, царь Ахав, украл имущество убитого. Сидя за столом защиты, я уже знал, что двух лжецов и всех, кто помогал им лгать, постигнет та же участь, что и Иезавель. Бог послал Ииуя убить её. Она умерла под копытами лошадей. Какая мучительная, бессмысленная смерть. Но именно так и случается со злыми людьми. Ах да, штат Северная Каролина фактически заплатил Эмбер и Саре, чтобы они пришли в суд и солгали обо мне. Вот как сильно они хотели добиться обвинительного приговора против еврея.

            Меня признали виновным по всем пунктам обвинения. Ничего удивительного. Логика не имела значения, только эмоции. Меня изобразили сумасшедшим многожёнцем, который причинял вред своим жёнам-рабыням. Не имея никого, кто мог бы дать за меня показания, я был приговорён к более чем двадцати годам тюрьмы. Если вы меня знаете, я спрошу: где вы были? Суд освещали все новостные каналы. Где вы были?

            Меня судили во второй раз за обрезание двух моих сыновей. Я обрезал троих, но один был обрезан в округе Мекленбург, и окружной прокурор отказался возбуждать дело. Свобода вероисповедания? Но двое были обрезаны в округе Колдуэлл, Северная Каролина. Да, в антисемитском округе. Когда я сидел в тюрьме округа Колдуэлл, несколько чернокожих заключённых говорили мне: «Ты не хочешь быть чёрным в этом округе, но, Боже мой, ты не хочешь быть евреем!» Даже заключённые видели, что со мной обращались по-другому.

            На суде по делу об обрезании Сара заявила, что я обрезал нашего сына против её воли. Её показания были краткими и банальными. Когда я задал ей вопрос, она отказалась отвечать. Я попросил судью указать свидетельнице, чтобы та ответила на вопрос. Судья ответил: «Я думаю, с ней всё в порядке». Как я мог защищаться от лжесвидетелей, которым не нужно было отвечать на вопросы перекрёстного допроса? Коррупция была просто возмутительной.

            Но показания Эмбер были такими же безумными, как и раньше. Она сказала, что я обрезал нашего сына против её воли. Она сказала, что у сына не прекращалось кровотечение после обрезания. Она сказала, что он истекал кровью и истекал кровью, пока его глаза не провалились и не вылезли обратно. Да. Серьёзно. Потом она сказала, что я пытался прижечь рану раскалённой отвёрткой, потому что кровь не останавливалась. Я вспомнил, как был женат на Эмбер. Она была патологической лгуньей, и, однажды сказав что-то, она придерживалась этого навсегда, какой бы глупой она ни была. У меня была поговорка: «Когда её руки летят, ты знаешь, что она лжёт». Я сказал это из-за того, как она делала преувеличенные жесты руками, чтобы попытаться подкрепить свою ложь. Всё та же старая Эмбер, ничего не изменилось.

            Но на этом суде у меня был туз в рукаве. Во время отбора присяжных я спросил каждого потенциального присяжного, какую религию они исповедуют. К моему разочарованию, среди них не было ни иудеев, ни мусульман, но была одна женщина, которая заявила, что она СПД. Я рассмеялся про себя, когда невежественный окружной прокурор не исключил ее из состава присяжных. Он мог бы это сделать, но он не знал, что такое «СПД»! Когда пришло время совещания присяжных, старшина вернулся и сообщил, что одна из них воздержалась, и сказала, что никакие обсуждения не изменят ее решения. Я знал, кто эта воздержалась. Меня выставили сумасшедшим многоженцем, но СПД — это ответвление мормонской церкви, которое раскололось после смерти их лидера Джозефа Смита, многоженца. Я знал, что СПД не станет держать на меня зла за многоженство, даже если бы она в него верила. А СПД был бы оскорблен, если бы группа христиан назвала кого-то сумасшедшим многоженцем, в конце концов, именно так христиане говорили о своем лидере.

            Меня обвинили по двум пунктам обвинения в жестоком обращении с детьми за обрезание двух моих сыновей. Судья предоставил присяжным право выбора: признать меня виновным в тяжких преступлениях или в менее тяжком преступлении: оскорбительном обращении с детьми. Вердикт был вынесен. Меня признали виновным в тяжком преступлении в жестоком обращении с детьми за обрезание Сары и моего сына, но по поводу обрезания Эмбер и моего сына присяжные не пришли к единому мнению. Одиннадцать присяжных хотели, чтобы это было тяжкое преступление, но один воздержался и сказал, что это тяжкое преступление. Меня приговорили к четырём месяцам тюрьмы за обрезание одного из моих сыновей. Это было гораздо меньше восемнадцати лет, которые, по словам окружного прокурора, должны были повлечь за собой эти тяжкие преступления. В тот момент, когда я услышал обвинительный вердикт, у меня навернулись слёзы. Я плакал не за себя, я плакал за США. Они оскорбили Бога, и я знал, к чему это приведёт.

            Вернувшись в камеру, я накрыл повязку на порезанном запястье тканью, потому что кровь пропитала марлю и капала на пол. Наручники снова разорвали его. Еще одно проявление гостеприимства Центральной тюрьмы. Я взял письмо, которое принес охранник, чтобы узнать, кто его написал. Оно было адресовано мне. Это было первое письмо, которое я получил в своей одиночной камере Центральной тюрьмы. Обратный адрес гласил «Down South Divas». Я подумал, что это странно. Я открыл письмо, прочитал его и выбросил в мусорное ведро. Это было какое-то гомосексуальное письмо, которое состряпали охранники. Они предлагали мне стать друзьями по переписке, чтобы обсудить содомский секс. Тюремная система Северной Каролины не переставала меня удивлять. Каждый раз, когда я думал, что они не могут опуститься ниже, они опускались.

            Почему люди лгут? Некоторые лгут, чтобы другие думали о них хорошо. Они могут сказать, что служили на войне и получили медаль. Это ложь из гордости. Некоторые лгут, чтобы навредить другим. Они могут сказать, что их тридцать минут били деревянной ножкой стула, пытаясь отправить кого-то в тюрьму. Это ложь из ненависти. Некоторые лгут, чтобы скрыть то, что они сделали. Они могут сказать, что работали допоздна, чтобы объяснить, почему они не вернулись домой после работы, когда у них был роман. Это ложь, чтобы уклониться от ответа. Но некоторые лгут, чтобы избежать неприятной ситуации. Когда они слышат, как один человек плохо говорит о другом, они говорят, что ничего не слышали. Это ложь из любви. Пророк Мухаммед сказал, что ложь приемлема. Если вы пытаетесь избежать враждебности, Бог видит и не обратит на это внимания.

            В двадцать первой главе книги пророка Исайи Бог упоминает о пророке, появившемся в Аравии. Бог называет его «славой Кедара». Кедар – сын Измаила, первенца Авраама и отца арабских народов. Я наполовину еврей, но с самого первого прочтения книги Исайи я знал, что Бог говорит о Мухаммеде. Я не понимаю, как кто-то, будь то иудей, христианин или кто-либо другой, может читать Исайю и не верить в Мухаммеда. И поскольку Бог предсказывает пришествие Мухаммеда, называя его учение водой и пищей для жаждущих, разве не должен каждый, кто верит в то, что Бог ниспослал Библию и/или ТАНАХ, также верить в Коран? Отрицать пророка Мухаммеда так же плохо, как отрицать пророка Исайи, поскольку Бог навечно связал их. Если вы не верите в Мухаммеда, вы не можете верить и в Исайю.

            Когда мне исполнилось пятнадцать лет, бабушка подарила мне на день рождения Библию короля Якова. Я сел и прочитал всю книгу от корки до корки. Я был поражен Божьей любовью к нам и Его грядущим наказанием для тех, кто продолжает творить зло. Но, как ясно сказано в Иезекииле: Те, кто перестанет делать зло и выберет праведность, найдут прощение. Я обращаюсь сегодня к США: отвернитесь от вашей гордыни и высокомерия, затем выберите помощь бедным и нуждающимся. Поступая так, вы увеличите время своего процветания, но продолжение пути, по которому вы идете, погубит эту страну. Как может страна говорить «нет жестокому или необычному наказанию заключенных», а затем раздевать их догола и оставлять так на несколько дней, называя это наблюдением за самоубийцами? Это распространенное насилие по всем Соединенным Штатам. И как страна может использовать службу скорой помощи, чтобы пытать и убивать своих собственных заключенных и даже обычных граждан? То, что они сделали со мной, не ново. Множество других заключенных были избиты и получили переломы костей в Центральной тюрьме, и только Богу известно, сколько американских граждан правительство ежедневно подвергает пыткам и убивает в США!

            Я вырос без отца. Я даже не помнил его. Моя мать всегда говорила о нём плохо, но её история много раз менялась. Она рассказывала один и тот же случай по-разному. Её слова всегда были подогнаны так, чтобы вызвать у меня ненависть. Она говорила мне: «Когда ты увидишь своего отца, ты убьёшь его за меня, верно?» Я отвечал «да», чтобы она меня не ударила, но в глубине души я всё ещё думал о нём. В подростковом возрасте у меня возникали вопросы об отце. Моя мать была единственным источником информации, поэтому я ждал, пока она будет в хорошем настроении, и расспрашивал её о нём и его семье. Она рассказала мне, что его бабушка, Сьюзи Розенбаум, была еврейкой. С того момента я знал, что должен соблюдать законы, данные Богом потомкам Израиля, и я их соблюдал, в том числе обрезал своих сыновей. Моя вера в то, что каждый потомок Израиля должен соблюдать Тору, – вот что заставляло самопровозглашённых христиан нападать на меня и лгать обо мне. Удивительно, как легко обманывать людей! Католическая церковь взяла иудейский ТАНАХ и назвала его Ветхим Заветом, а затем добавила другие книги и назвала их Новым Заветом. Поскольку они представили ТАНАХ как «Ветхий», им было легко убедить людей отказаться от него ради чего-то «Нового». Но даже в их «Новом Завете» цитируются слова Иисуса о том, что ни одна часть «Ветхого Завета» никогда не прейдет в прошлое † и что все должны соблюдать его. ‡ Как люди могут быть настолько слепы?

            С годами я привык к тюремной жизни. Страдания стали нормой. Боль в позвоночнике не прекращалась, и помощь скорой помощи не прекращалась. Я просто привык к этому. Мне так и не дали обезболивающего. Я научился терпеть. Иногда я садился и размышлял о своей жизни. Меня всегда поражало, насколько «нормальным» казалось это безумие. Я не хотел, чтобы оно казалось нормальным, но годы терзали мою душу. Слезы было трудно найти. С той ночи, когда мне сломали позвоночник, я сильно изменился. Я боялся, что стану «жестким», как другие заключённые, отсидевшие много лет. И, честно говоря, это был мой самый большой страх: стать ожесточённым. Когда мой срок в тюрьме наконец подойдёт к концу, смогу ли я всё ещё любить?

            Поздно ночью охранник открыл мой люк, а затем снова закрыл его. Он ничего не сказал. Я лежал на своей койке и гадал, зачем он это сделал. Я не слышал, как что-то упало на пол, но любопытство взяло верх, поэтому я встал и пошёл проверить. Я нашёл маленькую бутылочку мусульманского молитвенного масла, стоявшую на выступе люка. Я был в замешательстве. Зачем охранникам налить мусульманское молитвенное масло в мою камеру? Я снова лёг и обдумал ситуацию. Может быть, оно было чем-то испорчено? Но, конечно же, запах не мог быть настолько сильным, чтобы на меня подействовал. Я встал, открыл крышку и понюхал его. Запах был чудесным! У меня не закружилась голова, и меня не вырвало, поэтому я убедился, что масло чистое. Я снова лёг, и когда я уже засыпал, вошёл охранник, совершая обход. Проходя мимо моей камеры, он сказал: «Аллах Акбар!» Я понял. Они посчитали, что раз я еврей, то всё «мусульманское» будет для меня оскорбительным. Они действительно думали, что если я дам им мусульманское молитвенное масло, это меня насторожит. Как же они ошибались!

            Я вспомнил время, проведенное в тюрьме округа Колдуэлл. Округа в Северной Каролине, который обвинил меня в совершении обрезания моим сыновьям, назвав его преступлением. Прибыв в тюрьму, я попросил кошерную диету. Тюремный персонал сказал, что мне нельзя придерживаться религиозной диеты. Пока я жаловался, подошла медсестра и забрала меня. Когда я оказался в смотровой, она огляделась вокруг, чтобы убедиться, что рядом нет охранников, и прошептала: «Скажи мне, что тебе можно есть, а что нельзя, и я переведу тебя на медицинскую диету». Меня переполняла радость от того, что эта женщина так обо мне заботится, что рискнула своей работой, чтобы помочь мне. Это напомнило мне о людях, которые прятали евреев во время Второй мировой войны. Я спросил ее, можно ли мне перейти на вегетарианскую диету. Она улыбнулась и ответила: «Конечно». Она заполнила какие-то бумаги, а затем спросила меня о любых болезнях. Я был приятно удивлен. Медицинский персонал в предыдущей тюрьме, где я был, округа Гастон, обращался со мной очень плохо. Эта медсестра была лучом света в очень темном мире.

            Меня доставили в тюрьму и поместили в камеру к мужчине, который представился как Ким Сунсик Келли. Я задался вопросом, настоящее ли это его имя. Он сказал, что мы находимся в самом худшем блоке тюрьмы. Он сказал, что наш блок зарезервирован для самых страшных преступников : убийц, насильников и растлителей малолетних. Мне было интересно, почему я оказался в этом блоке. Мне не пришлось долго ждать, чтобы узнать. Чуть позже мимо нашей камеры прошел охранник и сказал: «Двое растлителей малолетних», а затем продолжил идти. Я подошел к двери и выглянул в маленькое окошко размером десять на десять дюймов. Я увидел бейдж на охраннике. На нем было написано «Рид». Это был пожилой мужчина с седыми волосами и немного полноватым телом. Он сердито посмотрел на меня, проходя мимо моей камеры. В ближайшие месяцы я обнаружу, что все охранники в тюрьме округа Колдуэлл были гордыми и высокомерными. Они считали себя намного лучше людей в тюрьме. Но правда в том, что гордость предшествует падению.

            Когда принесли мой первый поднос, к нему был приклеен листок бумаги. На нем было написано: «Джонни Марлоу — вегетарианец». Но, к моему удивлению, на подносе была свинина. Когда охранник проходил мимо моей камеры, я остановил его и пожаловался на поднос. Он сказал, что починит его. Но он так и не сделал этого. Когда он пришел забрать подносы, я спросил его о своем подносе, и он сказал, чтобы я передал его обратно, и мне принесут другой поднос. Я отдал ему поднос, но новый поднос так и не пришел. Так продолжалось все время моего пребывания в тюрьме округа Колдуэлл. В тюрьме не подавали бекон. Ни у кого из заключенных не было бекона на подносах, кроме меня. Когда мне приносили поднос без свинины, я ел его и мне становилось плохо. Меня тошнило каждый день. Иногда это было головокружение, иногда тошнота, но каждый день было что-то еще. Когда мне удавалось заставить охранника остановиться и выслушать мою жалобу, они всегда говорили, что передадут на кухню, или говорили какие-то другие отвлекающие слова. Они не были откровенно конфронтационными; они были хитрыми и злыми.

            Ким перевели из моей камеры, и туда перевели несколько других парней, которые предстали перед судом, а затем выселили. В мою камеру поместили парня по имени Гэри. Он меня не любил. У него были проблемы с моим происхождением и с тем, что я делаю обрезание своим сыновьям. Когда мимо проходил охранник, Гэри остановил ее и завел разговор. Они выросли вместе и знали друг друга. Гэри убедил ее перевести его вниз, а мусульманина — в мою камеру. Она сказала, что так и будет. Это была попытка спровоцировать драку между евреем и мусульманином. Пока мы ждали, когда переведут Гэри, из его камеры выпустили другого заключенного на тридцать минут. Нам разрешалось выходить из камер только на тридцать минут три раза в неделю. То есть, полтора часа вне камер в неделю. Заключенный пришел ко мне в камеру. Он знал Гэри. Гэри и заключенный говорили о переводе Гэри и о мусульманине, которого собирались посадить в камеру со мной. Заключенный посмотрел на меня и сказал: «Тебя изнасилует большой черный мусульманин». Я проигнорировал расиста.

            Чуть позже ко мне в камеру поместили мусульманина Джона. Он был невероятно крупным. Мой рост шесть футов, но рядом с ним я выглядел маленьким. Он сказал, что все зовут его «Большим Джоном». Он был из Нью-Йорка. Он мне нравился. Мы стали хорошими друзьями! Мы с ним часами каждый день сидели и обсуждали сходство между еврейским ТАНАХом и мусульманским Кораном. Мы также писали стихи. Большой Джон написал одно стихотворение о том, как охранники плохо обращались с заключёнными, а затем сами оказались в тюрьме. Мой друг-мусульманин ясно понимал Бога. Он написал своей матери, которая прислала ему лунный календарь, чтобы мы знали, когда у нас праздники. Жизнь с Большим Джоном в камере со мной была гораздо легче, чем с другими заключёнными. Он всегда уступал мне место, чтобы я мог встать на колени и помолиться, и я делал то же самое для него. Охранники не разрешали мне взять Ветхий Завет. Офицер Рид сказал мне, что мне нужно прочитать Новый Завет. Большой Джон дождался прихода ночной смены, затем остановил женщину-охранника. Он попросил полную Библию. Я гадал, отдаст ли она ему Библию, ведь он был со мной в камере, но она дала! Большой Джон протянул мне Библию с «Ветхим Заветом» и сказал: «Вот твои Писания, которые Бог дал твоему народу». Я почувствовал, как мои глаза наполняются слезами.

            Однажды мы с Большим Джоном услышали шум в блоке. Мы собрались у двери и увидели молодого чернокожего парня, которого несколько охранников толкали и пихали. Заключенного поместили в кресло для смирения и привязали. Мы слышали, как множество других заключенных пинали двери и кричали на охранников. Они жаловались, что заключенный ничего не сделал, а они его избивали. Один из охранников посмотрел на всех заключенных в наших камерах, которые жаловались, и вытащил свой электрошокер. Он открутил конец, обнажив электрошокеры. Улыбка расплылась по его лицу, когда он воткнул электрошокер в руку молодого чернокожего парня. Заключенный забился в конвульсиях. Все заключенные в блоке начали кричать в знак протеста. Я помню, как слышал, как один сказал, что убьет этого охранника.

            На следующий день чернокожий заключённый остановился у двери нашей камеры на свои тридцать минут. Мы обсудили то, что произошло накануне. Я никогда не забуду слова заключённого. Он сказал мне: «Ты не хочешь быть чёрным в тюрьме округа Колдуэлл, но, клянусь Богом, ты не хочешь быть евреем!» Я слышал это раньше. После того, как он ушёл, я спросил Большого Джона, знают ли другие заключённые, что со мной происходит. Большой Джон велел мне посмотреть на себя. Все видели, что меня морят голодом. «Как ты думаешь, сколько я вешу?» — спросил я Большого Джона. Он ответил: «Может, сто двадцать фунтов». Я был в шоке. Я не осознавал, что так сильно похудел из-за злоупотреблений с подносом. Обычно я весил сто восемьдесят фунтов.

            Охранники тюрьмы округа Колдуэлл думали, что создадут проблемы, когда посадили Большого Джона, мусульманина, в одну камеру со мной, но они глубоко ошибались. Мне было очень грустно в тот день, когда Большого Джона отправили в тюрьму. Я скучал по своему брату-мусульманину. Мне пришлось посмеяться над попытками охранников Центральной тюрьмы разозлить меня бутылкой мусульманского молитвенного масла. Я пользовался маслом каждый раз, когда молился. У Бога есть чувство юмора.

            Мне приснился сон. В Иерусалиме собралась большая группа людей. Плечом к плечу, пятка к пятке стояли мусульмане и израильтяне. Воздух был полон хвалы Богу! Я спустился с холма и вышел из ворот. Я посмотрел на долину и увидел сильный ветер, дующий с востока. Воздух наполнился звуками песни. Ангелы пели!

            Слова начали формироваться в моей голове. Медленно, медленно, после долгих молитв, я складывала кусочки воедино. Казалось, это так далеко, так далеко! Неужели в Иерусалиме когда-нибудь будет мир? Смогут ли люди когда-нибудь увидеть Божью любовь, заглушив свои эмоции? Я думала о многих людях, которых встречала в своей жизни. Было так много тех, кто считал своих детей идеальными. Они не видели их недостатков. Когда сын толкает чужую дочь или бьет ее, они говорят, что дети просто играли. По-английски мы говорим, что они носят розовые очки. Это значит, что они не видят вещи такими, какие они есть на самом деле. Люди склонны считать себя и свои убеждения идеальными, а убеждения всех остальных – неправильными. Они говорят, что их религия – единственно правильная, а все остальные попадут в ад. С того момента, как я начала искать истину, я никогда не считала, что мое понимание верно. Я слушала всех и молилась о том, что они мне говорили. Я нашла много истины в иудаизме, исламе, христианстве и буддизме. Но, собирая воедино всё, что Бог сказал всем пророкам, я могу увидеть ложь, придуманную людьми, ложь, добавленную к каждой религии. Каждая истинная религия начинается с того, что Бог обращается к человеку, затем приходят другие люди и добавляют что-то к сказанному Богом. Эти дополнения меняют первоначальный смысл. Я знаю некоторых иудеев, мусульман и христиан, которые утверждают, что только те, кто поклоняется Богу так же, как они, будут приняты Богом. Как люди могут быть настолько слепы? Авраам не был ни иудеем, ни мусульманином, ни христианином, но он был принят Богом. Ни одна религия не имеет монополии на Бога.

Коран

Мухаммед говорил, ангелы пели,

Вдали, в небесах, раздался звон,

Звук голоса, радостная песня,

Хваля Бога, по которому мы тоскуем,

Выше, выше, еще выше,

Звук голосов, резкий и пронзительный,

Ритмичная проза, дрейфует то вверх, то вниз,

Руководящие стихи, мы должны знать,

Ритмичный ритм, который указывает путь,

Читайте Коран каждый день!

Села.

            Некоторые евреи верят, что только потомки Израиля будут приняты Богом. Некоторые даже называют неизраильтян мусором. Я слышал это своими ушами. Израиль действительно избран Богом. В этом нет никаких сомнений. Но что значит быть избранным Богом? Остановитесь, отбросьте своё высокомерие и послушайте смиренно. Израиль — это избранный Богом пример для мира. Когда Израиль делает что-то плохое, Бог наказывает нас публично. Когда Израиль делает что-то хорошее, Бог вознаграждает нас публично. Быть «избранным» не означает, что мы лучше всех остальных, это означает, что мы являемся примером для всех остальных. Все народы должны увидеть, что происходит с Израилем, и задуматься над этим. Они должны сказать: «Однажды и мы будем вознаграждены или наказаны, как Израиль сегодня».

            Некоторые мусульмане считают, что писания всех остальных пророков осквернены. Из-за этого убеждения они не читают писания других пророков, кроме Мухаммеда. Незнание того, что Бог сказал через других пророков, приводит к недопониманию. После смерти Мухаммеда один человек сказал, что после Мухаммеда не будет других пророков. Он основывал это учение на аяте Корана, где говорится, что Мухаммед – печать пророков. Он сказал, что печать что-то завершила и завершила. Он ошибся, потому что не знал других писаний. То, что Бог ниспослал Мухаммеду в Коране, во многом повторяет то, что было сказано другими пророками, иудейскими пророками. «Печать», которую наложил Мухаммед, была печатью одобрения, а не завершения. Вы действительно думаете, что Бог говорил с людьми до дня смерти Мухаммеда, а затем навсегда закрыл Свой рот? Может ли тот, кто создал уста, не говорить? Может ли тот, кто создал ухо, не слышать? Те, кто знает иудейские писания, знают, что Мессия придёт и откроет всё. Мы с нетерпением ждём этого. То, что написал Мухаммед, «запечатало» иудейские писания, то есть доказало их истинность. Если вы верите Корану, вы должны верить и в ТАНАХ. Бог соединил их навечно.

            Большинство христиан утверждают, что существует троица. Они говорят, что Бог состоит из трёх частей : Отца, Сына и Святого Духа. Если христиане действительно верят в Библию, они должны принять книгу Исайи. Если они принимают Исайю, они должны принять Мухаммеда, предсказанного в Исайе. Принятие Мухаммеда требует принятия Корана, который ясно учит, что троицы нет. Когда придёт Мессия, он объяснит, кем и чем был Иисус, но до тех пор Бог ясно сказал нам через Мухаммеда, что троицы нет и Иисус не Аллах. Я указывал на это многим христианам, но каждый раз они говорят, что я одержим бесом. Розовые очки. Истина, которую можно объяснить, игнорируется, потому что она отличается от того, что им сказал проповедник. Они слушают проповедника, которого научили его вере в колледже, вместо того, чтобы слушать то, что Бог сказал напрямую пророку Мухаммеду. Многие предпочитают игнорировать истину и следовать традиции, хотя Иисуса убили люди, которые делали то же самое.

            Теперь вы понимаете, почему христиане в Америке так яростно нападали на меня. Они решили ненавидеть меня, потому что моя вера отличается от их. Когда им нечего ответить на мои слова, они отвечают ненавистью. Когда мне было пятнадцать лет, я начал заканчивать свои молитвы простой фразой. Я всегда говорил: «О Боже, познать истину и не быть обманутым!» Я верю, что Бог ответил на эти молитвы. Я верю, что Бог отвечает на эти молитвы и по сей день.

            Помню, как мы с детьми гуляли по парку в Норт-Литл-Роке, штат Арканзас. Там был небольшой участок железнодорожных путей, на котором стоял служебный вагон. Мой шестилетний сын забрался на вагон и попытался открыть дверь. Не сумев открыть её, он позвал меня. Я объяснил, что дверь заварена и её невозможно открыть. Он сказал, что это глупо, и спустился. Я сел на скамейку в парке и подумал о том, как сын оценил ситуацию. Иногда то, что одному кажется нормальным, другому кажется глупостью. Людям, воспитанным в одной религии, трудно понять вещи из другой. Им это может показаться глупостью. Мудрость смотрит сквозь наше обучение в Божью истину.

            Мой люк открылся. Я подошёл к двери и достал свой кошерный поднос. Кошерная диета в тюрьме Северной Каролины состояла из двух частей: небольшого подноса с едой и бумажного пакета с хлебом, фруктами и напитком. Иногда охранники проходили мимо моей камеры, даже не дав мне поднос. Если я спрашивал, почему, они отвечали, что его нет на тележке с едой. Я много раз пропускал приёмы пищи. Но даже когда мне давали поднос, чаще всего они не давали мне бумажный пакет, в котором была большая часть моей еды. Редко удавалось получить и то, и другое.

            Много дней я сидел в тюремной камере и думал о человеке, которого посадили. Говорили, что он был крайне жестоким. Говорили, что он годами держал людей в тюрьме. Говорили, что он бил людей деревянной ножкой стула. Говорили, что его дети не ходили в государственную школу. Говорили, что он оставлял детей одних дома. Говорили, что он бил людей. Но главное обвинение заключалось в том, что он обрезал своих сыновей. Вместе со мной в тюрьме было много мужчин, которые избивали и насиловали женщин. Некоторые даже убили женщину, но с мужчиной, который обрезал своих сыновей, обошлись хуже всего. Мудрому разуму легко понять, что на самом деле питало их ненависть. Меня всегда утешала мысль: если я был таким плохим человеком, зачем им было лгать обо мне, чтобы посадить меня в тюрьму? То, что случилось со мной, не новость. Сколько христиан было убито в Риме? Сколько евреев было убито во время Холокоста? По всему миру, с самого его зарождения и до наших дней, одна группа нападает на другую из-за их иных верований в Бога. Это называется религиозным преследованием. Это распространено.

            Мы часто слышим, как в новостях из США негативно отзываются о других странах. Китай называют одним из злостных нарушителей прав человека. Иран очень плохо отзывается. Но когда заключённые в США жалуются на то, что с ними обращаются в американских тюрьмах, их называют сумасшедшими лжецами. Ведь «страна свободы» не причиняет вреда заключённым. Розовые очки. Всякий раз, когда вы даёте группе людей абсолютный контроль над другой группой людей, они начинают злоупотреблять своей властью. Есть даже распространённая поговорка: власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Вы действительно думаете, что американские тюремщики честнее всех остальных? Они ничем не отличаются, и тоже злоупотребляют своей властью.

            Моя камера в Центральной тюрьме была сделана не из стальных прутьев, как некоторые себе представляют. У нее были цементные стены и прочная стальная дверь. В двери было небольшое окошко, закрытое стальной пластиной. В стальной пластине было несколько маленьких отверстий, размером примерно с мой мизинец. Чтобы заглянуть в тюремный блок, мне приходилось прижимать глаз к одному из отверстий и закрывать другой глаз. Во внешней стене также было тонкое окошко, но оно было закрыто двумя стальными пластинами. Одна из пластин была похожа на пластину дверного окна. В ней были маленькие отверстия, но в другой пластине были крошечные отверстия размером с булавку. Выглянуть наружу было невозможно. Когда ярко светило солнце, область окна тускло светилась. Камера была очень мрачной. За годы, пока я содержался в этом изоляторе, многие заключенные сошли с ума. Они не могли выносить запирания в своей слепой камере месяцами или годами. Каждый месяц или два заключенного отправляли в психиатрическое отделение.

            Когда меня арестовали в самом начале этого испытания, я находился в тюрьме округа Гастон. Я провел в тюрьме несколько дней, когда моя кузина узнала о моем аресте. Она начала присылать мне письма. Несколько дней спустя мне начала присылать письма моя бабушка. Моя кузина Вайолет всегда присылала слова поддержки. Она просила меня не терять надежды. Она сказала, что вся наша семья всегда говорила о том, как хорошо я обращаюсь с Эмбер и моими детьми. Она сказала, что Бог рано или поздно откроет правду. Она была мне как сестра. Мы выросли вместе, проводили лето вместе в доме нашей бабушки. За всю мою жизнь она ни разу не сказала мне плохого слова . Я очень любил ее. Она умерла прежде, чем я смог ее увидеть.

            С того момента, как меня арестовали, и до того, как меня поместили в тюремный изолятор Северной Каролины несколько лет спустя, моя бабушка присылала мне два письма в месяц. Два письма в месяц, каждый месяц, без пропусков. Но вскоре после того, как меня поместили в изолятор, вся моя почта прекратилась. Я привык к тому, что моя семья не получала письма, которые я пытался отправить, но я обычно получал письма, которые они мне присылали. После месяцев, а затем и лет, без единого письма от моей бабушки, я знал, что тюрьма ограничивает мою почту. Я жаловался на это до катастрофы с позвоночником, но никогда после того, как они меня сломали. Меня заставили замолчать. Отчасти из-за страха, но отчасти потому, что я знал, что это бесполезно. Тюремная система Северной Каролины делала все, что хотела. У них была поддержка коррумпированного правительства, стоящего за ними. Они были бесстрашными.

            Помню, как я оказался в тюрьме Табор-Сити сразу после суда. Я написал своему другу Пракашу, и он прислал мне множество адресов. Я написал всем, кто, как мне казалось, мог помочь остановить злоупотребление властью в штате Северная Каролина. Я написал в Главное бюро расследований Северной Каролины, ФБР, губернатору Северной Каролины, всем сенаторам Северной Каролины, президенту Соединённых Штатов Америки и даже в Совет ООН по правам человека. Я получил только один ответ. Из ФБР. В письме требовалось подробно описать произошедшее, включая имена и даты, и вернуть его в ФБР.

            Я скрупулезно записал всё, что произошло с того дня, как полицейский Флик из Далласа, штат Северная Каролина, арестовал Эмбер, и до того дня. Я включил в протокол судебного заседания запись с приложенным к нему протоколом суда заявлением, в котором говорилось, что показания Эмбер и Сары были искажены и поэтому не были включены в протокол. Но когда я попросил судью предоставить мне копию протокола, окружной прокурор уже открыл её на столе. Она была открыта на показаниях Эмбер. Подделка была отвратительной. Показания Эмбер и Сары не выдержали бы проверки апелляционной коллегией судей, поэтому округ отказался их мне предоставить. Показания, из-за которых я оказался в тюрьме на суде присяжных, могли бы освободить меня на апелляционном слушании. Они это знали.

            Я отправил письмо вместе с остальными письмами. Позже тем же вечером ко мне в камеру заглянул офицер с биркой «Бокат». Он сказал, что я идиот, что письмо отправил начальник подразделения, а не ФБР! Я был в шоке, потому что всё выглядело официально. На конверте и бланке даже был логотип Министерства юстиции. Но это было до того, как я узнал, насколько коррумпирована тюремная система Северной Каролины. В тот момент я ещё учился.

            Я больше ничего не слышал от «ФБР». Цифры. Но несколько недель спустя я получил письмо от человека, назвавшегося Дэвидом Джонатоном Уолтером. Он сказал, что он еврей, живущий в Калгари, Канада, и на конверте была канадская почтовая марка. Он сказал, что в Канаде его обвиняют в совершении обрезания собственного сына как в преступлении. Он сказал, что узнал о моей ситуации из новостей. Он спросил меня, какую линию защиты я намерен использовать в следующем суде, чтобы он мог использовать ту же защиту. Я был возмущен. Узнав, что тюремная система рассылает поддельные письма, я понял, что и это подделка. Поскольку по одному из обвинений в обрезании присяжные не пришли к единому мнению, окружной прокурор собирался снова судить меня, надеясь получить обвинительный приговор по уголовному делу во второй раз. Тюремная система помогала окружному прокурору добывать информацию. Я решил проверить свою теорию. Я написал «Дэвиду» письмо с просьбой предоставить больше информации о его деле. Я спросил его, что именно произошло. Я сунул письмо в дверь, и охранник забрал его вместе с другой почтой, но я не наклеил на него марку. У меня были деньги на счету, поэтому я не имел права на бесплатную марку, и я не написал «IND» в верхнем углу. По обычной процедуре письмо вернули бы мне в камеру. Но этого не произошло. Пять дней спустя я получил ответ. Прошло недостаточно времени, чтобы письмо дошло до него, а другое письмо вернулось. Мои подозрения подтвердились моим тестом. Я решил сыграть роль окружного прокурора. Я написал ему еще одно письмо, сказав, что мне нужна таблица с еврейским алфавитом, чтобы использовать ее в следующем суде. Через несколько дней она пришла. Я рассмеялся. Я написал еще одно письмо, сообщив ему, что когда пойду в суд, я собираюсь дать показания, что Бог повелел мне обрезать моих сыновей, поэтому штат Северная Каролина не имеет права ничего говорить. Я улыбался, «отправляя» письмо без марки. Весь путь из Северной Каролины в Калгари, Канада, и обратно за пять дней без марки. Удивительно, насколько хороша почтовая система тюрем Северной Каролины.

            Вернувшись в изолятор Центральной тюрьмы, я почувствовал какое-то волнение. Я выглянул в одно из маленьких отверстий в стальной пластине над окошком в моей двери. Я закрыл другой глаз и увидел двух охранников у камеры по другую сторону от меня. Не с той стороны, которая передала мне документы, а с другой. Это была камера Билли. Я слышал разговоры о том, что его семья так жаловалась на то, что охранники Центральной тюрьмы сломали ему руку, что его переводят. Когда его выводили, я услышал крик заключенного: «Смотрите, чтобы дверь не ударила вас по заднице, когда вы будете выходить!» Многие заключенные помогали охранникам в обмен на дополнительное время вне камер и дополнительные подносы с едой. Я называл их «сообщниками заключенных», но все остальные называли их «стукачами». Охранники приказали одному из своих сообщников унизить Билли, когда он будет выходить за дверь. Я улыбнулся, поняв, что он избежал этого безумия.

            У охранников есть система. Они ограничивают доступ к вашей почте, когда хотят вас изолировать. Обычно это делается для того, чтобы заключённый не мог вызвать свидетелей в суд. Если никто из вашей семьи не жалуется, когда не получает от вас писем неделями, а то и месяцами, охранники понимают, что вы одиноки и беспомощны. Я как-то слышал, как один охранник хвастался, что в тюремной системе Северной Каролины работает много психологов, которые помогают им перехитрить заключённых. В тюремной системе царит менталитет, что закон препятствует правосудию над виновными, и они должны всё исправить.

            Я сидел в тюремной камере и думал, как было бы хорошо, если бы моя семья или друзья помогли мне. Я знал, что этого не произойдёт. Они даже не явились на мой суд. Как люди могут быть такими эгоистичными? Они боялись, что их покажут в новостях как друзей или родственников того сумасшедшего, который обрезал своих детей. Один из учеников Иисуса сказал: «Если ты знаешь, что должен сделать что-то хорошее, но не делаешь этого, ты согрешил». Люди кладут руку на Библию и клянутся говорить правду, хотя в той же книге сказано не клясться вообще, но они не делают того, что в ней сказано. Поэтому они делают то, что она запрещает, и не делают то, что она повелевает. Как люди могут быть такими слепыми?

            Я вспомнил, как меня отвезли в психиатрическое отделение Центральной тюрьмы. Меня раздели догола и оставили в одиночной камере. Я снова сказал им, что не склонен к суициду, но им было всё равно. Это было наказание, а не помощь. Через несколько дней ко мне пришёл психолог. Он был недоволен. Он сказал, что из-за моих жалоб меня отправили в «КП», как он это назвал. КП означает Центральная тюрьма. Он сказал, что они приведут в порядок мою нытьё в заднице. Через несколько часов ко мне в камеру зашла медсестра и сказала, что у неё есть лекарства для меня. Я сказал ей, что никаких лекарств не принимаю. Она сказала, что это прописал врач. Я был удивлён, потому что я не был у врача, только у психолога. Вот тогда я и узнал, что психологи в Центральной тюрьме могут выписывать «лекарства для наказания».

            Я отказался принимать лекарство, поэтому ко мне в камеру позвали охранников. Они открыли дверь, с силой уложили меня на металлическую кровать и прижали к ней. Вошла медсестра и сделала мне укол чего-то. Я спросил, что она мне даёт, и она ответила: «Галдол». Я очень расстроился. «Зачем вы мне даёте психиатрическое лекарство?» — спросил я. «Потому что врач прописал», — коротко ответила она. Следующие несколько часов я чувствовал тошноту и головокружение. Когда медсестра вернулась вечером , она спросила, нужно ли мне моё лекарство. Я спросил, что это, и она ответила: «Когентин». Я принял его, потому что знал, что оно уменьшит проблемы, вызванные галодолом.

            Несколько дней спустя ко мне в одиночную камеру зашли двое охранников. Я был уже голый и без очков, так как находился под наблюдением за самоубийцами. Наблюдение за самоубийцами – это наказание в тюрьме. Двое охранников подвели меня к металлической кровати, уложили и наручниками сковали мне руки над головой. Затем они сковали мне ноги кандалами. Я лежал голый, раскинув ноги на ржавой металлической кровати. Затем принесли стул. Один из охранников сел рядом со мной. У меня не было очков, поэтому мне было трудно видеть, что происходит. У охранника была чёрная палка. У них были чёрные дубинки, поэтому я подумал, что он собирается меня избить. Он ткнул палкой мне в бок, и я испытал шок! Двойной! Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что только что произошло. Постепенно я понял, что меня только что ударили электрошокером. «Что ты делаешь?» – закричал я. Он был прямолинеен и по существу. «Зачем ты обрезал своих сыновей?» Он спросил. Я был в замешательстве. Мне было интересно, почему он задаёт такой вопрос. «Я представляю себя в суде, поэтому не буду отвечать на этот вопрос», – ответил я. Он снова приставил электрошокер к моему боку и повторил свой вопрос. Я отказался отвечать ему ни слова, поэтому он снова и снова бил меня током. Я молчал, жадно хватая ртом воздух.

            После множества неудачных попыток он изменил вопрос. «Как тебя зовут?» – спросил он. Я отказался отвечать. Вместо этого я плюнул на него. Он выругался и отошёл от меня. Между двумя охранниками произошёл обмен репликами, затем один из них ушёл. Вскоре он вернулся и надел мне на голову плевок. Это был тканевый мешок с крошечными дырочками, который позволял мне дышать, но не позволял снова плюнуть на него. Охранник снова сел и продолжил свой допрос. «Как тебя зовут?» – спросил он. Голый парень не ответил. Электричество пробегало по моему телу снова и снова, пока я не помочился на себя. Они оба рассмеялись. Время, которое он держал на мне электричество, стало очень долгим. Было трудно дышать. Мне хотелось плакать, но я не сдавался двум монстрам. Они продолжали посылать разряды электричества по моему телу. Я мысленно молил БОГА о пощаде! Я вспомнил свою ежедневную молитву перед арестом. Я молился каждый день, чтобы Бог открыл мне, как произносить Его имя. Затем, после того как я провел в тюрьме несколько недель, мне приснился сон, в котором Бог просто сказал: «ЯХВХЕ». Я вспомнил Моисея на холме с руками над головой. Эти люди хотели, чтобы я заговорил, поэтому я заговорил! «ЯХВХЕ Нисси!» — закричал я так громко, как только мог. Они остановились. «Что это значит?» — спросил один из них. «ЯХВХЕ Нисси!» — закричал я снова. Меня снова начали бить током. Когда каждый удар заканчивался, я набирался воздуха и кричал «ЯХВХЕ Нисси» так громко, как только мог. Я слышал, как некоторые другие заключенные кричали, чтобы они замолчали. Они не могли видеть, что происходит.

            После того, как это продолжалось довольно долго, в комнату вошёл третий мужчина в синей рубашке. Я узнал его голос. Это был психолог. Он подошёл ко мне и спросил, почему я сделал обрезание своим сыновьям. Я проигнорировал его. Психолог придумал план. Он послал одного из охранников за чем-то. Когда охранник вернулся, психолог велел им снять один из моих наручников. Они оттянули мою руку от кровати и сильно потянули её вниз. Торчащий металл врезался мне в руку и заставил меня вскрикнуть от боли. «Тебе не нужно кричать как девчонка!» — сказал психолог. Внезапно я почувствовал что-то на своей руке, услышав работающий мотор. Я подумал, что мне измеряют давление. Они пожаловались, а затем переместили мою руку в другое положение. Было трудно понять, что происходит, поскольку охранник обхватил мою руку, тянув её вниз до точки невыносимой боли. Я старался не двигаться, чтобы манжета для измерения кровяного давления не сработала снова. Наконец они закончили. Они снова подняли мою руку над головой и надели наручник.

            Я оглянулся и увидел что-то на своем предплечье. Я не мог ясно видеть без очков, поэтому я прижал голову ближе к руке. Ржавая рама кровати врезалась мне в зад, поэтому я остановился. Трое мужчин поняли, что я не вижу, что они сделали, поэтому один из них забрался мне на грудь, уперев одно колено с каждой стороны моей груди. Он взял что-то и скрестил это перед моим лицом. Я все еще не понимал, поэтому он приложил это к моему плечу, и оно начало гудеть. Это был мотор, который я слышал. Внезапно я понял, что это было! Самодельная татуировочная машинка, которую они отобрали у одного из заключенных! Я начал кричать на них! «ЯХВХЕ Нисси!» - закричал я. «Да, ЯХВХЕ, как хочешь», - сказал психолог, затем повернулся и ушел. Двое других охранников сели на свои стулья и тоже ушли.

            Наблюдатели причиняли мне такую боль по всему телу, используя «скорую», что я не мог осознать, что мне делают татуировку! Когда они ушли, я подтянул голову и руку поближе, чтобы увидеть, что они написали. Это было израильское слово «Мишне». Я разрыдался. Психолог сделал то, что боль не могла – он сломал меня. Пришла вторая смена и, казалось, удивился, обнаружив меня скованным. Меня спросили, не хочу ли я покончить с собой или причинить себе вред. Я ответил, что нет, и с меня сняли наручники и кандалы. Я сидел и смотрел на татуировку на руке. Психолог приложил немало усилий, чтобы найти правильное израильское слово для надписи. Боль была глубокой. «Мишне» означает «повторение». Насколько я мог понять, он говорил, что я переживаю повторение Холокоста. Я плакал.

            Зубами я оторвал кончики некоторых ногтей. Затем я заточил их, используя цементный пол как напильник. Затем я использовал заточенные ногти, чтобы медленно вырезать слово «Мишне» на своей руке. Это заняло несколько недель, но это было всё, что мне пришлось делать в изоляторе. Годами после этого, когда меня переводили в новую тюрьму, охранники на входе спрашивали меня, есть ли у меня татуировки. Это стандартный вопрос. Но когда я отвечал «нет», они всегда изображали шок. Это стало постоянной шуткой.

            Я сидел в своей одиночной камере Центральной тюрьмы и думал обо всем, что со мной сделали охранники. Прошли годы с тех пор, как мне сломали позвоночник, и еще больше с тех пор, как меня пытали электрошокером и делали татуировки. Шрамы от электрошокера все еще были на моем боку, а моя рука хранила напоминание об их ненависти. Я испытывал душевную и физическую боль каждый день. До того, как я это испытал, если бы кто-то сказал мне, насколько коррумпирована тюремная система Северной Каролины, я бы с трудом поверил. Сидя там, мне было трудно поверить, что это действительно произошло со мной. Это заставило меня понять, как люди по всему миру слышали слухи о том, что происходило с евреями во время Второй мировой войны, но не верили в это. Когда люди делают вещи, которые так нагло злы, нормальному человеку трудно поверить, что это возможно. Но все же это так.

            Я вспомнил историю женщины, которую изнасиловала до смерти группа израильтян. Её муж знал, что людям будет трудно поверить в эту историю, поэтому он разрезал её тело на куски и отправил по куску каждому израильскому колену. Ужасно, но он должен был привлечь их внимание. Всё, что я могу сделать, это написать эту книгу и показать вам своё тело. Моя рука и бок покрыты шрамами, а мой позвоночник изуродован. Как и тот израильтянин, я представляю своё тело как свидетельство того, что произошло в тюрьме Северной Каролины. Слёзы наполняют мои глаза, когда я пишу это. Я счастлив, что могу плакать. Очень долго мне было трудно найти слёзы. Только когда я увидел, что мать Бибас и дети были убиты, мои слёзы снова потекли свободно. «Октябрьский дождь» — моя любимая песня. Меня арестовали двадцатого октября григорианского года 2007 года. Я знаю, что антисемитизм всё ещё жив в этом мире. Я чувствовал его жестокую ненависть.

            Я вспомнил, что со мной произошло в тюрьме округа Колдуэлл. Всё время, пока я там был, охранники подсыпали мне в еду свинину и наркотики. Девять с половиной месяцев я систематически голодал. Но последние тридцать дней были самыми тяжёлыми. Каждый раз, вспоминая эти последние тридцать дней в тюрьме округа Колдуэлл в Ленуаре, Северная Каролина, я не могу понять, как люди могут быть такими жестокими.

            После того, как Большого Джона отправили в тюрьму, ко мне в камеру зашёл охранник по имени Бейли. Он приоткрыл дверь, когда я подошёл к нему, чтобы узнать, чего он хочет. Он велел мне отойти назад. Я подчинился. Он велел мне отойти ещё раз. Я подчинился. Он велел мне отойти в третий раз. Я подчинился. Затем он внезапно толкнул дверь, направив на меня электрошокер. Я пригнулся и закрыл лицо рукой, когда он выстрелил в меня электрошокером. Один шокер глубоко вонзился мне в правый локоть, но второй прошёл мимо. Он застрял в моей сандалии, которая лежала на полу позади меня. Я встал и закричал ему: «Зачем ты в меня выстрелил?» Он не ответил. Я продолжал требовать, чтобы он сказал мне, почему он в меня выстрелил, но он просто передал по рации, чтобы мне принесли ещё один электрошокер. Затем он велел мне отдать ему шокер, который был застрял в моей сандалии. Я сказал ему, чтобы он сам его принес. Он не посмел войти в камеру. Трус.

            Я наклонился и выдернул электрическую палочку из локтя. Я был удивлен, когда кровь хлынула на два фута и попала на дверные косяки. Я быстро прикрыл кровоточащее место тряпкой. Сержант Дэй пришёл ко мне в камеру с другим электрошокером. Когда я спросил, почему в меня выстрелили, он отказался отвечать. Я вспомнил молодого чернокожего заключённого, которого они ударили электрошокером без причины. Сержант Дэй сказал, что моё право на столовую приостановлено. Он сказал мне, что я могу есть подносы, которые они предоставляют, или ничего не есть . На тот момент я находился в тюрьме округа Колдуэлл уже восемь с половиной месяцев. Следующие тридцать дней я провёл в камере, отказываясь от свинины и подносов с наркотиками, которые они пытались заставить меня есть. Я провёл тридцать дней без единого куска еды.

            По мере того, как шли эти тридцать дней, я становился всё слабее и слабее. Меня постоянно тошнило. В моей камере был умывальник, поэтому я заставлял себя раз в день вставать с постели и шаркать к источнику воды. Мне приходилось вставать и ждать, пока головокружение не утихнет, прежде чем я мог начать свой путь. Я наполнял бутылку водой, затем шаркающим шагом возвращался к кровати и ложился. Я пил эту воду маленькими глотками, выпивая столько, сколько мог, каждый день. Мне приходилось лежать на спине, потому что бок ужасно болел, когда я садился. Я продержался двадцать два дня, а потом меня начало рвать водой, когда я пытался её пить. Я боролся с собой и изо всех сил пытался удержать воду в желудке. Я знал, что без неё умру. Часто я подумывал съесть подносы с наркотиками, но всегда отказывался. Почему меня должны заставлять есть нечистую пищу только потому, что я еврей?

            В мою камеру перевели другого заключенного. Я был слишком слаб, чтобы стоять. После нескольких дней его жалоб охранникам на то, что они меня убивают, он позвонил своей семье и пожаловался им. Его семья позвонила в тюрьму, поэтому охранники приехали и забрали меня из камеры. Они отвели меня в другую камеру . Медсестра трижды вонзила иглу мне в руку, говоря: «Ну, анатомически там должна была быть вена». Я был слишком слаб, чтобы бороться или даже беспокоиться о ее ненависти. Когда она не смогла меня разозлить, она повернула иглу в правильном направлении и вонзила ее мне в вену. Она нашла ее с первой настоящей попытки. Она подключила капельницу, а затем ко мне пришел мужчина, который сказал, что он врач. Он спросил меня: «Чем этот день отличается от всех других?» Я ничего не сказал. Он сказал: «Если бы ты был настоящим евреем, ты бы знал, что это Песах».

            Меня посадили на заднее сиденье полицейской машины, а капельница висела на вешалке для одежды. Меня отвезли в Центральную тюрьму города Роли, штат Северная Каролина. Меня поместили в отделение психического здоровья. Мне сказали, что я склонен к суициду, потому что отказываюсь есть свинину и еду с наркотиками, которые мне предлагали в округе Колдуэлл.

            Я сидел в своей одиночной камере и вспоминал, как впервые попал в Центральную тюрьму. С того момента, как я попал туда, со мной обращались жестоко. Это были очень злые люди, которые ненавидели без причины. Я откинулся на тюремной койке и уставился в темноту. Я почувствовал что-то – близость к Богу. Каким-то образом я знал, что всё во власти Бога. Я чувствовал, что переживу это безумие. Я уснул.

            Я стоял внизу, а надо мной возвышалась гора Синай! Красная гора поднималась высоко в небо. Вершина была темной от дыма и огня. Ветер хлестал вокруг меня, кружил и вертел меня. Я увидел еще одно зрелище. Скиния стояла передо мной. Я видел, как она возвышается над белой оградой. Дым поднимался от алтаря. Ветер хлестал вокруг меня, кружил и вертел меня. Я увидел еще одно зрелище. Храм стоял передо мной. Он возвышался высоко в небо . «Слава Богу!» — воскликнул я, глядя, как дым поднимается от посвященного алтаря. Первосвященник повернулся ко мне. Он сунул руку в нагрудник и вытащил Урим и Туммим. Он протянул их мне, так как они лежали на его ладони. С неба раздался громовой голос: «Запомни это!»

            Я внезапно проснулся, полный страха и восторга! Я сел на тюремной койке и вспомнил сон. Я перекатился обратно на койку и встал на четвереньки, коснувшись лбом кровати. Я почувствовал, как хрустнул позвоночник, и боль пронзила меня от перелома, но я продолжал молиться. Слова начали формироваться в моём сознании. Слово за словом, строка за строкой. Я назвал это «Тора».

Тора

БОГ дал нам Тору, закон, которому мы должны следовать,

Мы изучаем священный текст, учась день за днем,

Тихо и спокойно слушая то, что говорит БОГ,

Глубоко в наших сердцах, когда наши умы молятся,

Услышь нас, Отец наш, услышь слова, которые мы говорим,

Даруй нам разум, чтобы понять Твои законы, указывающие путь,

Для всех тех, кто ищет Тебя, кто не хочет заблудиться,

Пошли нам, Господи, благословение Твое, чтобы мы были рядом с Тобой!

Жизнь, проведенная в молитве, — это цена, которую мы платим.

Всю жизнь посвятил изучению Торы каждый день!

Жизнь, проведённая с БОГОМ, до старости и седины,

Жизнь, прожитая так хорошо, пока мы лежим в земле!

Села

            Охранник пришёл ко мне в камеру ещё до рассвета и велел мне собрать вещи. Меня отвели в камеру предварительного заключения и оставили в камере предварительного заключения. Через несколько часов меня посадили в автобус. Увидев Центральную тюрьму снаружи, я испытал сильные эмоции, которые невозможно выразить словами. Я выжил.

            Когда автобус отъезжал от Центральной тюрьмы в Роли, Северная Каролина, наблюдатели усиливали боль в моём теле и душе. Я слышал в левом ухе бешеный голос, который насмехался надо мной и уверял, что мне не избежать их ненависти. Он был прав. Я не смог.

            я прибыл в тюрьму «Александр» в Тейлорсвилле, Северная Каролина. Меня поместили в одиночную камеру. На следующий день ко мне подошёл охранник и спросил, не хочу ли я отдохнуть. «Отдых» означает отдых. Я был удивлён. Центральная тюрьма не выпускала меня из камеры. Я ответил: «Да». Через несколько часов меня вывели из камеры и поместили в одну из двух клеток в тюремном блоке. В другую клетку для отдыха поместили другого заключённого. Он сказал, что все его зовут «губернатором». Пока мы разговаривали, он спросил, есть ли у меня рация. Я сказал, что нет. Он сказал, что «Александр» — одна из немногих тюрем, где действительно соблюдаются тюремные правила. Он сказал, что если я заполню форму для столовой с просьбой о рации и батарейках, дежурный, увидев, что у меня нет денег, выдаст мне её бесплатно. Я сомневался, но когда пришёл охранник с бланками для столовой, я заполнил её, как и сказал начальник. Позже в тот же день охранник принёс мне рацию и батарейки. Сказать, что я был ошеломлён, — это мягко сказано! Я быстро выяснил, что охранники в Александровской тюрьме не били заключённых и даже не разговаривали с ними плохо. Они просто исправно выполняли свою работу. Какой глоток свежего воздуха! Но надсмотрщики были моими постоянными врагами! Они не отпускали меня ни на секунду без боли, страданий и мучений.

            Я заметил, что голоса наблюдателей изменились, как и их расписание. Я понял, что тюремная система Северной Каролины разделена на два региона: восточный и западный. Центральная тюрьма находилась в восточном регионе, но меня перевели в тюрьму Александра в западном регионе. Таким образом, меня пытали совершенно другие наблюдатели, которые каким-то образом точно знали, что годами делали со мной другие наблюдатели. Я программист, поэтому легко понял, что в EMT есть раздел журналов и возможность поиска по журналам, так что текущий наблюдатель знает, что было сделано с его жертвой и что ему следует продолжать делать. Как сказал пророк: «Они мудры на зло, но они не знают, как делать добро».

            После трёх месяцев в Александре меня доставили на аттестационную комиссию. Они сказали, что, поскольку я не нарушал никаких правил во время своего пребывания в Александре, они переводят меня в I-Con. Я был на M-Con. M-Con означал максимальный контроль, а I-Con — интенсивный контроль. Оба требуют содержания заключённого в изоляции. Так что, по сути, ничего не изменилось. Меня снова поместили в мою одиночную камеру. Прошло ещё три месяца, после чего меня снова доставили на аттестационную комиссию. Меня перевели в обычную камеру. Меня перевели в другую камеру. После этого меня выпускали из камеры несколько раз в день вместе с другими заключёнными. Нам также разрешали спускаться по коридору в часовню на церковные службы. Я поспрашивал и узнал, что единственным верующим, приходящим извне, был католический священник. Двое других капелланов были тюремными служащими. Я прождал несколько дней и, наконец, услышал по громкоговорителю объявление о католической службе.

            Я сел и дождался конца службы, а затем подошел к священнику, пока другие заключенные уходили. Я сказал ему, что меня избили в Центральной тюрьме, и что мне нужна его помощь. Он знал, что я не причастился, поэтому спросил, какой я религии. Я сказал ему, что я иудей. Он спросил, почему я не поговорю с раввином. Я сказал ему, что никто не приходит в тюрьму. Он сказал, что не может мне помочь. Пока я умолял его передумать, вошел тюремный капеллан и велел мне уйти. Я попытался поговорить с капелланом, но он сказал, что если у меня есть проблемы, мне нужно изложить их в жалобе. Я вспомнил, что случилось в последний раз, когда я заполнял жалобу. Я все еще не мог жевать пищу без боли. Я повернулся и ушел, когда капеллан пристально посмотрел на меня. Я провел шесть лет в тюрьме Александр, и за это время я узнал, что капеллан был самым подлым человеком, работающим в этой тюрьме.

            Большинство заключённых принимали душ ночью, поэтому вечером в душевых всегда была очередь и неразбериха. Из-за этого я первым делом принял душ утром. Однажды утром я встал и собрал одежду для душа. Когда я шёл в душ, я заметил двух мужчин, которые сидели в блоке, смотрели телевизор и разговаривали. Я зашёл в душ и задернул занавеску. Я дошёл до конца, положил одежду на полку, затем подошёл и начал нажимать кнопку, чтобы вода пошла. Я нажал её несколько раз, позволяя ей течь, чтобы нагреться. Не было никаких холодных или горячих кнопок, только одна кнопка. Я услышал шум позади себя и обернулся, чтобы увидеть тех же двух заключённых, идущих ко мне через занавеску для душа! Я попытался ударить первого в лицо, но он был так близко, что я упал и ударился о стену позади меня. Моя нога была достаточно высоко, чтобы достать его подбородок, но я не смог этого сделать. Он просто врезался в мою ногу, а не в пинка. Стена позади меня прижала меня, так что силы было достаточно, чтобы оглушить его. Когда мужчина позади него пошёл вправо от меня, я резко повернулась влево, используя слегка оглушённого мужчину как щит. Я выбежала из душа, побежала в свою камеру и быстро закрыла за собой дверь. Я не возвращалась, пока не увидела, что многие заключённые вышли из камер и смотрят телевизор. После этого я убедилась, что кто-то из знакомых стоит на страже, прежде чем пойти в душ. Меня чуть не изнасиловали!

            После многих лет изоляции в Центральной тюрьме я не мог вспомнить адреса своей семьи. У меня начались проблемы с памятью после того, как мне проломили голову. Меня пригласили на занятия в Александровскую тюрьму. Женщина, которая вела занятия, была очень дружелюбной. Я спросил ее, может ли она найти мою контактную информацию. Она села за компьютер и нашла адрес моей сестры. После долгих молитв я решил, что вместо того, чтобы просить помощи у своей семьи, я свяжусь с юристами, которые работали с тюремной системой. Я получил адрес юридической службы для заключенных Северной Каролины. Я написал им и рассказал о случившемся. Ко мне пришла адвокат по имени Лора. Она сказала, что она еврейка! Я был очень рад, потому что знал, что она мне поможет! После множества писем и личного визита вердикт был вынесен. Срок давности по жалобам на жестокое обращение с заключенными составлял три года, и, хотя я был заперт в изоляции без какой-либо корреспонденции сверх установленного срока, суд не стал рассматривать мое дело. Я сказал ей: «Значит, тюремная система может избивать меня, ломать и держать в изоляции без почты до истечения срока давности, гарантируя, что им никогда не придётся отвечать за свои действия?» Она извинилась, но сказала, что больше ничего не может сделать. Я не был зол, я был в ужасе. Я знал, что если никто другой не сможет остановить Соединённые Штаты, то Бог это сделает.

            Я не сдавался. Пока я рассказывал другим заключённым о том, что со мной случилось в Центральной тюрьме, один из них сказал, что знает имя федерального адвоката, который мог бы помочь. Он сказал, что этот адвокат занимается делами заключённых pro bono, то есть это не будет мне стоить денег. Я взял адрес и написал адвокату. Он запросил точные данные: даты, время, имена и каждую мелочь, которую я мог вспомнить. Я ответил ему и стал ждать. Прошло много дней, я пребывал в напряжении. Наконец, его письмо вернулось. Он ничего не мог сделать. Он сказал, что федеральные суды никогда не будут рассматривать это дело, потому что у них всегда есть один судья, который проверяет все жалобы заключённых на «бредовые» или «фантастические», прежде чем их разрешат подать. Я был в шоке! Почему к жалобам заключённых относятся иначе, чем к жалобам других людей? Если заключённый подаёт жалобу, её читает один судья и может отклонить её как «фантастические», даже не заслушивая показания. Какой высокий уровень коррупции! Итак, всё, что нужно сделать тюремной системе, – это убедиться, что они совершат что-то настолько безумное, что им никогда не предъявят обвинение! Безумие! Теперь я был в ярости! Я знал, что охранники знали о законе ещё до того, как причинили мне вред. Они знали, что им никогда не придётся отвечать за свои поступки, если только они были достаточно безумны и держали меня в изоляции без почты достаточно долго! А если бы я умер, они бы сказали, что я упал с раковины в камере и покалечился. Они угрожали этим много раз. Они были неприкасаемы!

            Много лет я учился и молился в Александровской тюрьме. Однажды ко мне подошёл заключённый. Он спросил: «Ты еврей, да?» Я ответил, что да, и он указал на другого заключённого, сказав, что у него есть ТАНАХ на продажу. Я устроился на работу в Александровскую тюрьму, и у меня появились деньги на счёте. Я подошёл к заключённому, и он показал мне ТАНАХ. Это был параллельный английский и ивритский ТАНАХ в «Каменном издании». Я был влюблён! «Сколько?» — спросил я. Он ответил: «Пятнадцать долларов». Я сказал ему, чтобы он составил список на флягу, и я куплю ему флягу на пятнадцать долларов в тот же день. Он протянул мне ТАНАХ. Я почувствовал, как на глаза навернулись слёзы, а сердце заколотилось! Чувства переполняли меня! Выходя, я услышал, как он и другой заключённый смеются. Они сказали, что я заплатил слишком много. Я крепко сжал ТАНАХ в руках и понял, что заплатил слишком мало!

            Я до сих пор помню тот день, когда сидел на полу своей камеры. Это было пятое октября. Я пересчитал годы на пальцах и понял, что в тот день мне исполнилось сорок. Мне было тридцать два, когда меня арестовали. Прошло восемь лет! Мне было тошно от осознания того, что я отсидел лишь около половины срока, но я знал, что был ближе к Богу, чем когда-либо в жизни. Чего стоит близость к Богу? Стоит ли она больше, чем десять лет тюрьмы? Для меня она стоит.

            Когда я был ребёнком, ко мне домой пришёл мужчина и пригласил на христианское церковное мероприятие под названием «Война». Это было молодёжное возрождение. Я принял приглашение и провёл следующие несколько ночей в христианской церкви, играя в игры и слушая проповеди вместе со множеством других детей. Эти несколько ночей действительно изменили мою душу. Мне впервые рассказали о Боге. Моя бабушка упоминала Бога, но никогда не объясняла мне Его. Сидя и слушая проповедника, я решил в глубине души, что буду молиться и учиться, пока не познаю истину. Единственное, что заставляло меня сомневаться в том, чему меня учили, – это люди. Многие прихожане были ко мне добры, но многие были бессердечны к чужакам, которых привели. Лёгкое раздражение женщины, отвернувшейся от меня, и многих других, отвернувшихся, проходя мимо, заставили меня задуматься: «Если Бог, о котором учит этот человек, реален, почему все здесь не любят так же, как он?»

            После окончания «Войны» мужчина, пригласивший меня, предложил каждое воскресенье забирать меня на церковном автобусе и отвозить в церковь. Я снова согласился и начал ходить в христианскую церковь каждую неделю. Мне было всего пятнадцать лет, но я был очень наблюдательным. Я наблюдал за всеми и тщательно взвешивал их поступки. Я заметил, что женщины всегда молчали, в то время как мужчины много говорили. И вот однажды я услышал проповедника Джеймса Филлипса с кафедры, откуда слышала вся церковь: «Мы знаем, что женщин на небесах не будет. В Библии сказано, что, когда говорится, на небесах наступит тишина в течение получаса». Я был в ужасе от его лжи. Я оглянулся, женщины сидели молча, а мужчины смеялись. Мне было противно. Спустя годы я узнал, что его уже выгоняли из церкви женщины, не одобрявшие его учения. Только тогда я понял, почему он так неудачно пошутил: он намеренно оскорблял женщин с сильной волей, чтобы они не возвращались в «его» церковь. Этот урок запомнился мне на всю жизнь. Теперь, когда кто-то оскорбляет, я смотрю, кого он пытается оскорбить.

            Каждый раз, когда я думаю о том, что сделали со мной американские христиане, я понимаю, что они пытались оскорбить Бога Израиля. Не сумев достучаться до моего Бога, они причинили боль Его слуге. Единственное, что я ясно усвоил за время, проведённое в христианской церкви, – это то, что они считают Иисуса великим, а «ветхозаветного» Бога – законником и нежелательным. Они считают, что существует огромная разница между любящим Иисусом и осуждающим «Отцом». Меня не перестаёт удивлять, как человек мог считать Иисуса чем-то лучше Бога. Как люди могут быть настолько слепы?

            Однажды я был на церковной службе, когда помощник пастора спросил о молитвенных нуждах. Бездомный, который зашёл в церковь, заговорил и сказал, что ему нужна еда. Я видел, как пастор проигнорировал его и продолжил службу. Я видел, как этот человек стоял там совсем один. Я подошёл к нему и обнял. Я был поражён тем, что был единственным человеком во всей церкви, кто проявил достаточно заботы, чтобы помочь этому человеку. Именно тогда я понял, что мне не место среди этих людей.

            В наш тюремный блок перевели нового заключенного. Его поместили в камеру рядом со мной. Когда двери открылись, чтобы выпустить нас в блок, я подошел к его камере поздороваться. Он сказал, что находится в тюрьме пожизненно. «Пожизненно», — спросил я, гадая, что он сделал. Он не заставил меня долго гадать. Он рассказал мне, что, когда женился на своей жене, он сказал ей, что если она когда-нибудь изменит ему, он убьет ее. Я думал, что это не были любовные отношения, но я держал рот на замке. Он сказал, что нашел ее в гостиничном номере с другим мужчиной, поэтому он застрелил их обоих из пистолета, а затем топором отрубил ей голову. Я был в ужасе. Мне потребовалось время, чтобы взять себя в руки, а затем я спросил его: «Стоило ли провести остаток жизни в тюрьме?» «Да!» — ответил он. Позже тем же вечером, лежа на тюремной койке, я размышлял над этим вопросом. Что может быть настолько важным для человека, что он готов провести остаток своей жизни в тюрьме? Гордыня.

            В тюрьме я встретил другого мужчину, очень дружелюбного и вежливого. Он казался не в своей тарелке. Однажды, разговаривая с ним, я спросил, за что он в тюрьме. Он рассказал, что убил свою жену. Я спросил, почему. Он ответил: «Потому что она пыталась развестись со мной». Я был ошеломлён. Я пришёл в себя и спросил его: «Почему ты просто не отпустил её?» Его ответ глубоко ранил меня в душу: «Потому что она опозорила нашу семью». Гордыня.

            Америка поёт песню, в которой говорится: «Я горжусь тем, что я американец». Америка — очень гордая и высокомерная нация. Если вы американец, я спрошу вас: почему вы считаете, что ваша страна лучше Ирана? Что в Америке такого, что делает её «лучшей страной в мире», как вы говорите? Иран учит своих детей любить Бога и повиноваться ему, в то время как Америка запрещает Богу быть частью государственного образования и издевается над теми, кто повинуется Богу, называя их глупыми и сумасшедшими. Ваше зрение ухудшилось из-за розовых очков, с которыми вы родились? Или это просто гордость.

            В Александровской тюрьме была библиотека, куда мне разрешали ходить каждую неделю. У них было несколько книг по квантовой механике, которые я брал и которые мне очень нравились. Большинство других книг были художественной литературой, которая меня не особо привлекала. Когда я был в изоляции, я читал художественную литературу, но после освобождения я не тратил на это время. У меня была работа. Я проводил почти целые дни, каждый день, изучая ТАНАХ и Коран. Сходство было поразительным. Я составил список с сотнями перекрестных ссылок между ТАНАХом и Кораном. Чем больше я изучал и молился об этих двух книгах, тем больше я понимал, что один и тот же Бог вдохновил их обе. Когда вы смотрите на что-то без предвзятых мнений или предубеждений, вы можете видеть гораздо яснее.

            Помню первую камеру предварительного заключения, в которую меня поместили в окружной тюрьме. Там было грязно. На столе, скамьях и на полу валялись разбросанные подносы с едой и мусор. Повсюду были разбрызганы кетчуп и горчица. Казалось, это сделали намеренно, чтобы никто не мог пользоваться скамьями. Они были такими грязными, что мне пришлось стоять. Мне нечем было их вымыть. После нескольких часов стояния в камере предварительного заключения я так захотел пить, что не выдержал и пошёл к фонтанчику с водой в углу. Подойдя к нему, я ужаснулся! Я подошёл ближе, думая, что, конечно же, ошибся, но это было не так. В фонтанчике была куча человеческих фекалий. Заключённые намеренно усложнили жизнь тем, кто следовал за ними. Интересно, сколько дней камера предварительного заключения была такой. Ненависть к заключённым со стороны других заключённых, которые устроили этот беспорядок, и со стороны охранников, которые не убирали её. Отвратительно, как и их души!

            Есть много людей, которые намеренно разрушают религию для тех, кто следует за ними. Некоторые люди, которые искренне ненавидят Бога, притворяются религиозными, даже притворяются, что Бог открывает им вещи, чтобы осквернить религию, в которую они, как утверждают, верят. Они присоединяются к религии только для того, чтобы уничтожить ее. Эти волки в овечьей шкуре осквернили все религии в мире. Ни одна не избежала этого. Нет ни одной полностью чистой религии. К каждой из них добавлена ложь. Мы ясно видим это, когда читаем все откровения всех пророков. Великий обман заключается в том, чтобы удержать вас от других религий. Если вас обучают только одной религии, это кажется разумным, но когда вы изучаете то, что говорили пророки из других религий, вы можете увидеть истину гораздо яснее.

            Мне дали работу в тюрьме Александр. Я возил парня в инвалидной коляске, куда ему было нужно. Мне платили один доллар в день, и за эту работу каждый месяц сокращали срок заключения. Я накопил денег и смог купить пару обуви. Тюрьма выдавала нам бесплатную обувь, но она была очень дешёвой и натирала мне ноги. Обувь, которую я купил, была гораздо лучшего качества и не натирала мне ноги. Я накопил ещё денег и купил хорошие наушники, так что у меня была хорошая обувь, хороший радиоприёмник и хорошие наушники. По тюремным меркам всё было отлично. Моей постоянной проблемой были наблюдатели, которые не отпускали меня ни на секунду без сильной боли. Я хотел бы быть обычным заключённым. Почему наблюдатели так меня мучают? Однажды, когда я размышлял об этом, Бог позволил мне найти ответ. Мужчина, наблюдавший за мной, прошептал мне на ухо. Он насмехался надо мной, говоря, что я такой глупый, что даже не понимаю, почему они уделяют мне особое внимание. Затем он выложил новость… Когда я 30 дней отказывался есть свинину и еду с наркотиками в тюрьме округа Колдуэлл, я очень ослаб и чуть не умер. Округ Колдуэлл платил штату Северная Каролина за присмотр за заключёнными в их окружной тюрьме. Наблюдатели никому не говорили, что я умираю, поэтому охранники проходили мимо моей камеры и ничего не делали. Тюремные охранники надеялись, что наблюдатели сообщат им об этом до того, как ситуация станет опасной, но этого не произошло. Они были слишком заняты тем, что вызывали у заключённых эрекцию и наблюдали за результатом. Содомиты. Когда мой сокамерник пожаловался семье, и охранники наконец обнаружили, что я почти мёртв, посыпались обвинения. Округу пришлось отправить меня в тюрьму штата, поскольку у них не было нормального медицинского пункта, способного справиться с моей ситуацией. Округ боялся, что мне разрешат связаться с адвокатом или семьёй из тюрьмы, поскольку я был вне их контроля, поэтому они начали расследование, чтобы обезопасить себя на случай подобных ситуаций. Капитана, который управлял тюрьмой, уволили, и у наблюдателей тоже появились проблемы! Наконец-то я понял, почему наблюдатели так сильно оскорбляли меня. Они попали в беду из-за невыполнения своих обязанностей и выместили свой гнев на мне, потому что видели во мне причину своих проблем. Эти идиоты даже не подумали, что проблема была в них.

            Парень, которого я вез в инвалидной коляске, не мог нормально ходить из-за ожогов ног и ступней. Я спросил его, как это случилось, и он был шокирован, когда я узнал, что свернул туалетную бумагу в фитиль. Он использовал батарейку и фольгу из упаковки кофе, чтобы поджечь фитиль. Затем он использовал фитиль, чтобы поджечь какие-то наркотики, которые курил. Наркотики заставили его потерять сознание, поэтому он уронил горящий фитиль на одеяло, которым были укрыты его ноги. Пока он лежал там без сознания от наркотиков, одеяло загорелось и обожгло кожу на его ногах и ступнях. Он пережил много месяцев операций и бесконечных мучений, пока ему пересаживали кожу на ноги, ступни и пальцы ног. Какой ужас!

            Однажды, когда я толкал его по коридору, он остановил другого заключённого и купил ему наркотики. Я спросил его: «Ты же не собираешься принимать наркотики после того, что с тобой случилось?» Он ответил, что без наркотиков не протянет и дня в тюрьме. Затем он посмотрел на меня и спросил, употребляю ли я наркотики. Я ответил, что нет. Он спросил, как я вообще переживаю этот день. Я подумал секунду, а потом сказал: «Бог мне помогает».

            После этого я стал обращать больше внимания на то, кто употреблял наркотики в нашем блоке. Я заметил, что парни, которые казались тихими или грустными, употребляли больше всего. Я понял, что им было тяжело жить каждый день. Я применил это знание и понял, что многие люди, употребляющие наркотики, просто пытаются прожить жизнь. Жизнь может быть трудной, но выпивка и наркотики — не выход. Они только усугубляют проблему.

            Однажды ко мне подошёл заключённый и завёл разговор. Во время разговора он спросил, пил ли я когда-нибудь или употреблял наркотики. Я ответил, что никогда. Он улыбнулся мне и сказал: «Джон, никогда не пей и никогда не употребляй наркотики. Именно эти два фактора привели меня сюда». Я улыбнулся про себя. Не только потому, что получил хороший совет от заключённого, но и потому, что этот человек, который сам страдал, проявил ко мне достаточно заботы и предупредил об опасности употребления алкоголя и наркотиков. В самых тёмных местах сияет самый яркий свет.

            Больше, чем я могу вспомнить, я сидел на своей тюремной койке и вспоминал, что случилось со мной в Центральной тюрьме города Роли, штат Северная Каролина. Охранники постоянно избивали и ломали меня и других заключённых, но в Александре они вообще не били заключённых. Меня поражала колоссальная разница в поведении охранников. Часто говорят, что всё зависит от руководства. Я знал, что руководство Центральной тюрьмы коррумпировано и поощряет творящиеся там издевательства, в то время как руководство Александры было предано соблюдению закона. Эта истина ясно проявлялась в том, как охранники обращались с заключёнными. Солдаты подчиняются своему капитану.

            Наблюдатели продолжали использовать на мне аппарат скорой помощи, несмотря на то, что меня перевели в другую тюрьму. Я пытался остановить это безумие, написав каждому члену Конгресса США, Совету ООН по правам человека, президенту США, губернатору Северной Каролины и многим другим. В отместку наблюдатели усилили пытки. Меня пытали так сильно, что я не мог думать и даже дышать. После недель неописуемых издевательств я сломался. Я использовал свои кусачки для ногтей, чтобы разрезать корпус батареи, а затем заточил корпус, используя цементный пол как напильник. Затем я попросил Бога простить меня, сказав Ему, что больше не могу терпеть эту боль. Я чувствовал, как будто меня разрывают изнутри. Я чувствовал, как будто меня бросили в кипящее масло, но я не мог умереть. Это должно было прекратиться! Это должно было прекратиться! Я больше не мог это терпеть. Я порезал себе руку. Я не мог разрезать вену, поэтому повернул самодельный нож в другую сторону и порезал снова. Кровь текла, но вена была неподатливой. Я зацепил вену зазубренным краем самодельного ножа и попытался её разорвать, но безуспешно. Бог сказал: «Остановись!» Я закричал: «Господи! Пожалуйста, помоги мне! Я больше не могу! Я так больше не могу!» Тишина.

            Однажды я сидел в тюремном блоке, когда заключённый спросил меня, что это за синяя точка у меня на руке. Я сказал ему, что не знал, что у меня на руке есть синяя точка. Он вывернул мне руку и указал на маленькую точку. Я частично дальтоник, поэтому подумал, что это веснушка. Я спросил его, похоже ли это на татуировку. Он сказал, что да. Я вспомнил тот день в Центральной тюрьме, когда психолог сделал мне татуировку на руке. Я вспомнил, как они тянули меня за руку и жаловались, что она неровно держится. Они повернули мою руку, и жужжащий звук снова начался. Я понял, что они начали татуировать мою руку в одном месте, затем вывернули руку и на самом деле сделали татуировку в другом месте. У меня всё ещё была часть татуировки на руке! Я почувствовал, как во мне вспыхивает гнев! Я не буду носить эту татуировку!

            Я пошёл в свою камеру и взял щипчики для ногтей. Я расположил их над точкой и закрыл щипчики. Я убрал их и увидел кровь. Я вытер кровь и посмотрел на место. К моему ужасу, я совершенно промахнулся мимо точки! Я почувствовал слёзы на глазах, не от боли, а от гнева. Сидя там, пытаясь остановить кровотечение, я рассуждал сам с собой. Я сказал себе не расстраиваться. У меня на плече всё ещё была синяя точка от того самого инцидента. Это было не слово. Это была всего лишь маленькая, незначительная точка. Я начал молиться. После нескольких минут молитвы мне стало лучше. Две точки не имели значения. Я сбежал из Центральной тюрьмы и их возобновившегося Холокоста. Это осознание принесло радость моей душе. Кровь перестала течь. Я вышел из камеры с высоко поднятой головой. Они не уничтожили меня. Я всё ещё любил Бога, значит, я победил!

            Мне поручили катить другого мужчину в инвалидной коляске. У него были серьёзные проблемы с дыханием. Он был одним из тех парней, которым всегда было что рассказать. Иногда я просто сидел и слушал его безумные истории. Не знаю, сколько из них были правдой, если вообще были, но это был необходимый перерыв от более чем десятилетия страданий, которые я перенёс. Однажды он сказал мне, что охранники обвиняют заключённых в совершении преступления, если у них есть одна из старых раций. Я спросил, не шутит ли он, потому что у меня была одна из старых раций. Он указал на заключённого и сказал, чтобы я спросил его, правда ли это. Я подошёл к заключённому и спросил, и он сказал, что ему предъявили обвинение в побеге и посадили в изолятор из-за его старой рации. Я был в шоке! Я вернулся к парню, которого толкал, и спросил его, почему охранники выставляют людям обвинения за побег со старой рацией. Он сказал, что старые рации могут перехватывать рации охранников, чтобы их можно было использовать, чтобы помочь заключённым сбежать. Он сказал, что некоторые заключённые в другой тюрьме использовали старую рацию, чтобы перехватывать переговоры охранников и использовать информацию, чтобы попытаться сбежать. Я был в ужасе! Я пользовался своей рацией каждый день, а новые рации были очень дешёвыми, не очень хорошо ловили радиостанции и потребляли гораздо больше батареек. Заключённый сказал мне, что он обменяет свою дешёвую рацию на мою хорошую. Он сказал, что скоро выйдет из тюрьмы, поэтому его не беспокоит обвинение. Я попросил показать ему рацию и отнёс её в свою камеру. Я лёг на тюремную койку, включил радио и настроил на станцию, которую обычно слушал. Она ловила хорошо. Это было важно для меня, потому что я лежал на койке и слушал радио всю ночь. Я вернулся к заключённому и согласился на обмен. Я отдал ему свою качественную старую рацию и получил его новую, дешёвую. Через несколько дней заключённого перевели в другую тюрьму недалеко от его дома, чтобы освободить.

            После его ухода ко мне подошёл другой заключённый. Он спросил: «Ты что, обменял свой хороший радиоприёмник на дешёвый?» Я ответил, что да, потому что охранники выставляли обвинения за побег заключённым со старыми радиоприёмниками. Он рассмеялся и сказал, что меня обманули. Он сказал, что охранники выдавали обвинения только тем, кто менял электронные схемы в радиоприёмнике. Я вскипел от злости, поняв, что заключённый солгал и обманул меня.

            Спустя годы я увидел заключённого, который обманул меня, сидящим в тюремном приёмном отделении. Его освободили из тюрьмы, но он вернулся снова. Нас поместили в один блок. Я спросил его, что случилось. Он рассказал, что его снова арестовали за кражу стереосистемы. Я смеялся про себя! Человек, который обманул меня и украл мой радиоприёмник, снова оказался в тюрьме за хранение краденых радиоприёмников! У Бога есть чувство юмора! Бог всегда судит справедливо.

            Когда мы читаем о том, как Бог утопил египетскую армию, задумываемся ли мы когда-нибудь, почему Бог убил их именно так? Если вы помните эту историю, то знаете, что египтяне бросали израильских младенцев в воду и топили их. Именно поэтому Бог утопил египтян. Бог всегда судит справедливо. Зачастую Бог применяет к вам то же наказание, которое вы применяли к другим. Подумайте об этом: какие египтяне вырывали младенцев из рук матерей и бросали их в реку? Очевидно, это были не египетские женщины или обычные мужчины. Это были египетские мужчины с дурным характером. Агрессивные, гордые египетские мужчины. Те же мужчины, которые служили в армии. Да, те самые мужчины, которые бросили израильских младенцев в воду, были утоплены Богом в воде. Бог обладает предельной точностью в Своем суде. Американцам стоит остановиться и помолиться о том, что их страна сделала с другими. Американское ЦРУ направило своего лидера в Иран. Это не теория заговора, а факт. Посмотрите. Затем они попросили «своего человека» продать им иранскую нефть по сниженной цене. Итак, Америка пыталась украсть иранскую нефть. Иранский народ отказался с этим мириться и выслал агента ЦРУ. Теперь Америка вводит санкции против иранской нефти. Есть предлог, а есть правда – выбирайте правду.

            Затем произошло 11 сентября. Среди угонщиков не было ни одного иракца, но Америка напала на Ирак. Почему? Потому что ЦРУ финансировало Саддама Хусейна, вооружало его и помогло ему прийти к власти. После того, как Саддам, человек ЦРУ, пришёл к власти, Америка захотела иракскую нефть по сниженным ценам. Саддам проигнорировал Америку и взял с неё полную цену. Америка напала на Ирак не из-за 11 сентября, а из гордости. Они не могли позволить тому, кого они поставили у власти, ослушаться их. Но сколько людей погибло в Ираке из-за американской жажды нефти? Сколько мужчин? Сколько женщин? Сколько детей? Вы знаете? Бог знает.

            Америка, усвой урок Исхода. То, что ты используешь во вред другим, будет использовано во вред тебе. Если Америка не встанет на колени и не попросит прощения у Бога, то все праведные души, которые она убила, будут отомщены Богом.

            Годы тянулись медленно. Боль в позвоночнике в некоторые дни была сильнее, в другие – слабее, но боль в скорой помощи никогда не прекращалась. Наблюдатели приходят на работу каждый день и каждую ночь, чтобы чинить свои пакости. Они живут в США и должны оплачивать огромные счета за медицинское обслуживание, чтобы никогда не пропускать работу. И, конечно же, им нравится это ощущение власти, «божественное чувство», которое им даёт работа скорой помощи. Многие из них за эти годы называли себя «Богом» и «ангелами». Их гордыня смердит до небес.

            Из худого, мускулистого мужчины я превратился в старого, потерявшего форму каторжника. Я не узнавал себя в зеркале. Но по мере того, как старело моё тело, старела и моя душа. Я ревностно лелеял свой ТАНАХ. Я знал, какую боль претерпели эти мужчины и женщины, чтобы написать эти слова, и я искренне ценил их. Не проходит и дня, чтобы я не вспомнил сон о Храме и Божье повеление запомнить его. Слова формировались в моём сознании. Слово за словом, строка за строкой. Я назвал его «Храм».

Храм

Храм Божий в городе Иерусалиме,

Вершина изящества, великолепно, так красиво!

Но что такое храм без Бога внутри?

Это просто место для тех, кто умер,

Гроб, могила и ничего больше,

Храм без Бога – никчемная блудница!

Но Бог живёт не только в храмах,

Она живет в твоей жизни, твоей семье, твоем доме,

Ты приводишь Ее с собой, когда приходишь молиться,

Ты приносишь Ее в храм, в свое сердце каждый день!

Села

            Меня часто спрашивают, почему я иногда называю Бога женщиной. Есть только один Бог. Нет какого-то мальчика-Бога там, наверху, рядом с Ней. Она – всё, что есть. Я просто думаю о Боге как о любящей Матери, которой у меня никогда не было. Дело не в том, что Бог мужчина или женщина, а в том, что я жажду почувствовать, как моя любящая Мать вечно баюкает меня в Своих объятиях. Больше никакой боли. Больше никаких страданий. Мой позвоночник исцелится, и моя душа будет свободна. Люди, которые ненавидели меня и нападали на меня из-за того, что я понимал Бога иначе, чем они, станут далёким воспоминанием. В тот день Бог не будет судить меня по тому, что я понимаю или не понимаю. Она будет судить меня по тому, насколько сильно я люблю Её. Цель жизни не в том, чтобы приумножить богатство или даже знания, а в том, чтобы научиться быть настоящим другом. Жизнь – это дружба.

            Третьего декабря 2021 года я вышел на свободу из тюрьмы Северной Каролины. Я отсидел четырнадцать лет, один месяц и четырнадцать дней. Срок был сокращён за хорошее поведение.

            В марте 2022 года я пошёл на своё первое свидание после освобождения из тюрьмы. Прогуливаясь по пляжу за руку с будущей женой, я вспоминал время в тюрьме, когда думал об этом самом моменте. Когда Бриджит улыбнулась мне, я наконец-то ясно увидел её лицо. Я был не один. Спустя три года наших отношений я поражаюсь, как здорово быть любимым. Бриджит постоянно говорит мне, что любит меня. Я всегда говорю ей «Я люблю тебя», и я говорю это искренне. Меня не перестаёт удивлять, как прекрасна жизнь с тем, кто любит тебя, кто любит тебя по-настоящему.

            Я знаю, что Бог позволил мне страдать из-за двух эгоистичных женщин, которые пытались лишить меня жизни, поэтому я буду по-настоящему благодарен своей жене. Я знаю, что Бог допустил всё это со мной, чтобы мой разум не был затуманен. Я не вижу розовых очков. Я вижу людей такими, какие они есть на самом деле. Бог научил меня различать добро и зло, чтобы я знал, как выбирать добро.

            Бриджит и я оба страдаем от того, что наблюдатели используют оружие американской скорой помощи каждый день. Им нравится причинять боль моей жене, потому что это дает им ощущение собственной силы. Это типичное мужское высокомерие. Они также пытают нашу дочь, мою падчерицу. Работая в Макдоналдсе, она жалуется на сильную боль в спине в одно и то же время. Почему в одно и то же время? Потому что наблюдатели установили таймер, который должен начинать давать свисток в спине каждый вечер в 9:00. Зачем тюремным охранникам Северной Каролины пытать девочку-подростка во Флориде, которая даже не знает об их существовании? Для них это развлечение. Они демоны, правящие этой землей, просто спросите их. Некоторые называют себя «Богом», некоторые называют себя «Ангелами», но многие, очень многие называют себя «Демонами».

            Когда я писал этот черновик, я жил в доме родителей жены. Мы переехали, чтобы помогать ухаживать за ее отчимом, который умирал от ХОБЛ. Мы с женой по очереди вставали по ночам, чтобы помочь и утешить ее отца. Это работа 24 часа в сутки. Когда я смотрю на одинаковые каштановые волосы и карие глаза моей жены, я чувствую радость. Я люблю ее прекрасную улыбку, но я женился на ней не поэтому. После двух очень злых женщин я многому научился. Я попросил ее выйти за меня замуж из-за ее чудесной души. Пока я печатаю это, она с состраданием заботится о своем отчиме. Какую огромную любовь она проявляет, заботясь о человеке, который даже не является ее отцом. Ее любовь настоящая и искренняя. Она никогда не жалуется и не расстраивается . Она просто относится к нему так, как хотела бы, чтобы относились к ней, если бы она страдала так же, как он. Я нашел ту одну на миллион девушку, и я действительно ценю ее. Как говорится в стихотворении: «Цветы, цветы в твоих волосах заставят людей остановиться и посмотреть на тебя. Но истинная красота живёт в тебе и проявляется в твоих делах». Села.

            После освобождения из тюрьмы мне предстояло отбыть девять месяцев условно-досрочного освобождения. Как только мой срок истек, я сел на самолёт в Польшу. В Варшаве я встретил своего гида, которая провела меня по городу. Узнав, что я наполовину еврейка, она изменила маршрут экскурсии, включив в него множество исторических еврейских мест. Мы посетили то, что осталось от гетто, и, увидев места, где погибло так много моих родственников, я почувствовал, как на сердце стало тяжело, а глаза наполнились слезами.

            Мы покинули гетто и направились в еврейскую синагогу. Я подошёл к двери и заглянул внутрь. Здесь, в этом месте, люди из одной из ветвей моего рода поклоняются Богу Израиля. Я испытал огромную радость от того, что здесь, в Варшаве, моя семья выжила, несмотря на пережитую ими страшную катастрофу. Мне хотелось войти внутрь, осмотреться, помолиться вместе с братьями и сёстрами, но я колебался. Примут ли меня? Изгонят ли? Буду ли я «достаточно еврейским»?

            Я сел на поезд из Варшавы в Киев. На Украине бушевала война. Мужчина, который делил со мной каюту, был «сепритом», как их называют украинцы. Он был на стороне России. Он пожаловался бортпроводнику на мои две большие сумки, когда узнал, что в них были аптечки для украинской армии. Я проигнорировал его и сосредоточился на будущем. В Киеве я встретился с одним из друзей, и мы сели на другой поезд до Одессы, затем на небольшой микроавтобус до Арциза, где я встретил одного из своих самых близких друзей. Позже, сидя в доме моего дорогого друга Дмитрия в Мирнаполе, я понял, что то, что со мной произошло, должно быть раскрыто. Я открыл компьютер и начал печатать.

            У меня было несколько причин поехать на Украину. Первая причина заключалась в том, чтобы отвезти солдатские аптечки, но моей личной причиной было попытаться избежать скорой помощи. Я не смог. Наблюдатели продолжали издеваться надо мной все время моего пребывания в Украине. Однажды, когда мы с другом работали в его саду, наблюдатели усилили боль в моей спине. Затем я оглянулся и увидел, что мой украинский друг держится за спину. Я спросил, и он сказал, что у него очень сильно болит спина. Зачем американскому тюремному охраннику причинять боль украинцу, который даже не знал о его существовании? В чем смысл? Нет никакого смысла в том, что делают Соединенные Штаты. Для них это игра. Это развлечение. Пытки мировых лидеров и всех, кто им попадается на пути, для них просто развлечение. Вор украдет яблоко из кузова грузовика. Если вы просветите вора, он украдет весь грузовик, полный яблок. Предоставление власти отбросам не делает их порядочными, это делает их могущественными отбросами.

            Когда меня впервые арестовали в округе Гастон, штат Северная Каролина, мне предъявили только обвинения в совершении проступка. Общий срок тюремного заключения, в случае признания меня виновным, составлял всего пять месяцев, но судья назначил мне залог в полмиллиона долларов. Проверьте судебные протоколы, я говорю правду. Я сообщил судье, что нарушаю закон о необоснованном залоге, но меня проигнорировали, поскольку судья нарушил федеральный закон. Ни один человек или группа не совершили этого. Это были коллективные усилия нескольких правоохранительных органов, тюремного персонала, судей и адвокатов, которые ненавидели меня из-за моего происхождения.

            Если бы человек пережил подобное насилие в другой стране и сбежал в Америку, чтобы рассказать свою историю, его бы приняли с распростёртыми объятиями. Почему? Потому что Америка хочет верить в дурные слухи о других странах. Большинство людей хотят иметь «врага», поэтому они его создают, но редко понимают, что они сами себе злейший враг. Заканчивая эту историю, я ясно понимаю одно: многие американцы назовут меня лжецом. Они будут издеваться и смеяться над «сумасшедшим заключённым». В молодости я решил молиться каждый день, чтобы познать истину и не быть обманутым. Вам тоже стоит это делать.

            Я провёл в тюрьме четырнадцать лет, один месяц и четырнадцать дней. Если спросить, почему я провёл в тюрьме так долго, то простой ответ будет: меня преследовали за веру в Бога. Но это неправильный ответ. Лучше сформулировать вопрос так: «Почему Бог допустил, чтобы я провёл в заключении более четырнадцати лет?» Большинству людей ответ очень трудно понять. Позвольте мне рассказать вам пару реальных историй, чтобы помочь вам понять, почему Бог делает то, что Он делает.

            Пока я был в тюрьме, каждый из пяти детей моей матери получил чек на пять тысяч долларов. Моя средняя сестра сохранила мои пять тысяч долларов. Самые нуждающиеся люди в мире — это сироты, за ними следуют вдовы, а затем заключенные. Так было ли приемлемо оставлять себе деньги заключенного, в которых он отчаянно нуждался? Конечно, нет! И когда меня освободили из тюрьмы, она не дала мне денег. Но пока я был в тюрьме, она отправила мне в общей сложности восемьсот долларов. Она отправляла понемногу в течение четырнадцати лет. Когда меня освободили из тюрьмы, она потратила четыреста долларов, чтобы купить мне компьютер. Итак, моя средняя сестра вернула одну тысячу двести долларов моих денег, но оставила себе три тысячи восемьсот долларов. После того, как я вышел из тюрьмы, моя старшая сестра купила мне грузовик. Грузовик стоил три тысячи восемьсот долларов. Точная сумма, которую у меня украли.

            Хотя моя средняя сестра украла деньги, Бог вернул их мне через мою старшую сестру. Большинству людей это кажется неправильным, но не Богу. Бог позаботился о том, чтобы я получил положенную сумму денег, вознаградив старшую сестру и наказав среднюю. Именно поэтому большинство людей не понимают Божьего наказания. Когда с людьми случается что-то плохое, они не понимают, что Бог наказывает их за другой поступок. Часто преступление и наказание кажутся не связанными между собой, хотя в глазах Бога они и есть.

            История вторая: В Израиле жил царь по имени Ахав. Бог повелел Ахаву уничтожить другого злого царя, но Ахав пощадил царя и заключил с ним союз. Поэтому Бог сказал Ахаву, что тот понесет наказание, заслуженное злодеем. Когда вы проявляете милосердие к тому, кого Бог приговорил к гибели, вы сами обрекаете себя на погибель вместо него.

            Если вы прочитали всю эту книгу, то знаете, что Эмбер избила нашего сына по лицу. Это преступление, заслуживающее двух лет тюрьмы. Поскольку я не отправлял её в тюрьму, я отсидел два года за её преступление. Сара и Эмбер пытались покончить со мной, подсыпав мне в еду смертельную дозу наркотиков. В Америке это преступление, заслуживающее шести лет тюрьмы. Поскольку я не отправлял их в тюрьму, я отсидел двенадцать лет – по шесть за каждого. Будьте очень осторожны, судя о людях. Я был милосерден к Эмбер и Саре, потому что не хотел отправлять в тюрьму матерей своих детей. Видите, что сделал со мной Бог?

            Одно из основных учений ислама — это правильное суждение. Мухаммед сказал, что первой ошибкой иудеев было увидеть, как кто-то поступает неправильно, и предупредить его о его греховном поступке. Но когда человек продолжал поступать неправильно, предостерегающий продолжал садиться за стол и есть вместе с ним. Мы не можем просто предупреждать людей, мы должны подкреплять свои слова праведными делами.

            Я взываю к Америке: «Изменись, иначе будешь уничтожен!» Ваше правительство пытает и убивает собственных заключённых и мирных жителей. Ваше правительство думает, что это игра, которой наслаждаются те, кто достиг власти. Позвольте мне рассказать вам ещё одну историю: когда я был в Александровской тюрьме после того, как попытался порезать себе руку и истечь кровью, пытки продолжались и продолжались. Прошло ещё полторы недели, и я не мог выдержать ни секунды. Я забрался на свою койку с мусорным мешком и шнурком. Я надел мешок на голову и туго завязал его вокруг шеи шнурком. Я натянул на себя одеяло, чтобы никто не видел, как я умираю в камере. Воздух начал разрежаться. Дышать стало трудно. Бог сказал: «Стой! Пойди, позвони своей сестре Эшли и расскажи ей, что происходит». Я развязал мешок и пошёл к телефону. Я позвонил сестре и вкратце рассказал о пытках в скорой помощи. Она очень расстроилась. Она позвонила в тюрьму и накричала на них. Ей сказали, что у меня проблемы с психикой, и скорой помощи нет. Лжецы. Она не хотела этого оставлять, поэтому её перевели к психологу. Она пожаловалась ему, и он позвал меня к себе в кабинет. Его зовут Кевин О’Брайен, через «э». Он взглянул на меня, и я увидела боль на его лице. Я умоляла его прекратить издевательства. Он подумал секунду, а затем просто сказал: «Я скажу им, чтобы прекратили». Я плакала. Я вернулась в свою камеру, и примерно через два часа издевательства утихли настолько, что стали терпимыми. Они не прекратились, но поднялись с сотни до пяти, но и пяти достаточно, чтобы затруднить дыхание. На следующий день я снова пошла к О’Брайену. Он выглядел очень больным. Я спросила, что с ним, и он сказал, что у него какое-то психическое беспокойство, из-за которого ему трудно думать. Я подумала, не обманывает ли он меня, но увидела, как он согнулся, и поняла, что это правда. Я сказала ему, что это одна из вещей, которые со мной делали наблюдатели. Он застыл. Я увидела, как на его лице промелькнуло осознание. Он не понимал, что наблюдатели причиняют ему боль в отместку за его звонок, чтобы помочь мне. Он быстро отослал меня. Я знала, что ему нужно ещё позвонить.

            Эти люди настолько наглы, что ранили другого сотрудника тюрьмы Северной Каролины, который пытался их остановить. И, как я уже говорил, когда они убили моего тестя, ФБР ограничилось лишь предупреждением. Но какое именно? Не убивайте ветерана США? Нет. Предупреждение заключалось в том, что им лучше больше не получать от меня жалоб. Серьёзно.

            Боже на небесах, пожалуйста, посмотри на Соединенные Штаты Америки, и если они действительно совершили то, что я написал, то прокляни их, обрушив на них гражданскую войну и разрушение! Села.

            Ещё кое-что, что Бог сказал мне, пока меня пытали в США. Соединённые Штаты отправили в Китай тайных солдат, которые собрали образцы у летучих мышей. Им нужна была закваска из местного источника. Они вернули эти образцы в свою военную лабораторию в Японии и обработали их химикатами для усиления. Затем усиленный вирус вернули в Китай и добавили в еду на открытом рынке, где также продавали животных, чтобы создать видимость заражения людей от животных. Когда президент США Буш одобрил этот план ЦРУ, он назывался SARS (атипичная пневмония), а когда президент США Трамп снова одобрил тот же план, он назывался коронавирусом. Да, США сделали это оба раза, пытаясь ослабить Китай. Сколько людей погибло во всём мире из-за попыток США ослабить Китай? Боже мой, ты понимаешь, насколько эти люди злы!

            Недавно Бог сказал мне, что США потребляют столько электроэнергии, что её хватило бы для пятикратного обеспечения Нью-Йорка, чтобы посылать миллионы потоков электронов в воздух над Ираном и рассеивать скопления влаги. Да, США не могут предотвратить дожди в Иране, но чем больше электроэнергии они потребляют, тем больше дождей они могут предотвратить, разделяя молекулы. Боже, ты понимаешь, насколько злы эти люди?

            Давайте разберёмся в научной стороне этого безумия. Итак, мой наставник по естествознанию — ангел Николи Тесла! Да, он помог мне больше, чем я могу выразить словами. У меня есть пара друзей, которые устроились на работу в IBM в Шарлотте, штат Северная Каролина. Они рассказывали, что после получения диплома, в первый же день работы в IBM, им сказали: «Забудьте всё, чему вас учили». Затем они начали обучать их методам работы IBM. Я НЕ собираюсь говорить вам забыть всё, чему вас учили, но скажу, что большая часть из того, что вы учили, вероятно, ошибочна. Пожалуйста, дочитайте до конца, мои друзья-учёные, и познайте мудрость Бога.

            E=MC2 не соответствует действительности. Это ложь, которую Эйнштейн распространял по указанию своего поклонника, США. Эйнштейн был в тайном партнерстве с США, когда он все еще был в Германии. Да, это правда. США видели его потенциал, когда Германия нет. Но, как и все американские ученые, сотрудничающие с ЦРУ, он должен был распространять дезинформацию в рамках своей работы. Говорить, что скорость света - самая быстрая вещь в мире, так же глупо, как если бы человек увидел поезд и сказал, что это самая быстрая вещь на земле. Вы видели самолет? Он быстрее. Вот простой пример. Когда мы с Богом иногда разговариваем, это так же быстро, как если бы говорили любые два человека. Бог говорит, я говорю, меньше чем через секунду Бог говорит снова. Так что «голос» Бога может преодолеть миллиарды, миллиарды и миллиарды километров менее чем за секунду. Как это соотносится со скоростью света? Не будьте невеждами, свет медленный. Послушайте, есть «физические» вещи и есть «духовные». Не думайте о религии, думайте о материи, такой как атомы, кварки, электроны и так далее. Всё «физическое» предназначено для того, чтобы его можно было увидеть и взаимодействовать с другими вещами, но всё «духовное» — это всего лишь коммуникация, которая не совсем взаимодействует с «физическими» вещами. Что-то вроде… Духовные вещи действительно используют мощность процессора (я объясню чуть позже), поэтому они иногда влияют на физические вещи в зависимости от нагрузки. Три вещи, которые Эйнштейн сказал о США, неверны: E=MC2, Общая теория относительности и Специальная теория относительности. Пожалуйста, дочитайте до конца. Я объясню, почему мы должны использовать замедление для спутников GPS. Это происходит не из-за изменения времени, а из-за атомных изменений.

Давайте начнем с самого начала. Вы видите экран своего компьютера или телефона? Кажется, что воспроизводимое видео представляет собой танцующего человека на вашем экране. Но на самом деле это не так. Один пиксель загорается определенным цветом, затем этот цвет переходит к следующему пикселю, затем к следующему, создавая видимость движения по экрану. На самом деле это ряд пикселей одного цвета, а не один и тот же пиксель. Это похоже на старомодную «книгу-перевертыш», где вы рисуете немного разную картинку на каждой странице, затем перелистываете их, и кажется, что она движется. В жизни то же самое. Тесла называет «пиксели» эфирными кубами, потому что разные ученые называли их эфиром, и это трехмерные кубы. Каждый эфирный куб использует 10-битный двоичный код в качестве платформы для хранения данных. Каждый эфирный куб — это автономная компьютерная система, которая очень мощная. Мы не знаем точно, как работают эфирные кубы. Даже высшим ангелам на небесах не позволено знать, как работают эфирные кубы. Это секрет ЯХВЕ/АЛЛАХА. Мы знаем, что они — основные строительные блоки, сложные компьютеры, передающие информацию между собой. Всё есть общение. Независимо от того, считается ли это «физическим» или «духовным», это всё равно общение. Именно так Бог «устно» создал мир. ЯХВЕ просто написал программу и передал её (устно) эфирным кубам, которые ждали, чтобы выполнить то, что им приказано.

            Эфирные кубы не движутся. Они неподвижны. Всё движется сквозь эфирные кубы. Коммуникационные пакеты, которые являются материей и т. д., содержат информацию, сообщающую эфирным кубам, как их обрабатывать. Таким образом, предмет, проходящий через эфирный куб, содержит инструкции о том, как его передать внутри себя. Довольно изящно, не правда ли? Бог всё делает хорошо. Чтобы дать вам представление о размерах эфирных кубов, то, что вы считаете электроном, состоит из миллионов эфирных кубов. Да, миллионы в той части электрона, которую вы распознаете как электрон. Настоящий электрон также имеет поле вокруг себя, которое вы не улавливаете своими приборами, но только ядро электрона, которое вы можете обнаружить, состоит из миллионов эфирных кубов. Внешнее «облако», которое вы не можете обнаружить, — это то, где электрон хранит свои данные, точно так же, как атом. Давайте обсудим атомы.

            Атомы – это просто компьютеры. Одинарная ковалентная связь – это соединение двух компьютеров одним «проводом». Двойная связь – это два «провода», тройная – три «провода». Эти «провода» – это просто цепочка эфирных кубов, используемых для передачи данных между атомами в молекуле. Атомы – это компиляции эфирных кубов, или, точнее, атомы – это просто компьютерная программа, работающая в эфирных кубах. Для запуска одной программы-«атома» требуется множество эфирных кубов. На атомном уровне происходит компиляция эфирных кубов, выполняющих код для каждого протона и нейтрона, которые выполняют определённое действие. Это зависит от атома, но каждый «трон» выполняет то, на что он запрограммирован. Облако вокруг атома служит хранилищем данных. Когда атом получает пакет данных, например, джоуль тепла, атом сохраняет это сообщение в своём облаке хранения до тех пор, пока не сможет выполнить то, на что он запрограммирован. Вот почему тепло и все коммуникации вызывают разбухание атомов. По мере того, как в облаке хранится всё больше информации, оно продолжает расширяться, используя всё больше эфирных кубов для увеличения своей ёмкости и размещения информации там. Поскольку атомы используют всё больше ресурсов своих процессоров для обработки информации, им требуется больше времени, чтобы вернуться к поддержанию ковалентных связей между атомами. Эта задержка, вызванная их занятостью, позволяет связи ослабевать в разной степени. Вы понимаете, о чём я говорю: чем больше информации (тепла) вы сбрасываете в кусок стали, тем активнее компьютер управляет этой коммуникацией (теплом), и тем больше времени требуется на переадресацию связи, то есть эфирных кубов, соединяющих атом с другими атомами, и тем дальше они могут отдалиться, потому что связь поддерживается недостаточно часто. Разве не здорово! Бог создал это таким образом. Бог фактически запрограммировал таймер, который останавливает работу процессора на определённое время в определённых ситуациях. Таким образом, «перегрузка» тепла — это запрограммированная реакция. Очень здорово!

            Почему атомы, соединяясь, ведут себя иначе, чем раньше? Потому что так их запрограммировал Бог. Каждый атом заранее запрограммирован на способность связываться с определёнными другими атомами и на то, что он может делать как в одиночку, так и в связке с приемлемыми партнёрами. Ничего странного, атомы просто делают то, что Бог им запрограммировал. А теперь самое главное, с чем вам будет трудно смириться: вокруг атома нет электронов. Вы думаете, что выбиваете электроны с орбиты, но электроны – это на самом деле пакеты сообщений, посылаемые атомом. Кажется, что они вылетают, но это не так. Это не хаотично; это полностью под контролем. Они запрограммированы реагировать таким образом. Когда вы проведёте тест и воспроизведёте результат, знайте, что атом реагирует так же, потому что он был запрограммирован на это. Это просто программа, работающая в эфирных кубах, содержащих его, и выполняющая то, для чего Бог его создал. Просто. Теперь давайте усложним…

            Поскольку эфирные кубы неподвижны, а всё сущее движется и вращается во Вселенной, их постоянная, бесконечная работа заключается в определении направления передачи заложенной в них программы. Для нас это очень сложная задача, которую эфирные кубы выполняют безупречно и легко. Они постоянно передают информацию другим эфирным кубам, выполняя то, что предписано программой. Вот как быстро работает эфирный куб: вся Вселенная примерно в две тысячи раз больше, чем мы видели в наши самые большие телескопы, а мы сейчас выросли лишь наполовину. В конечном итоге мы будем примерно в четыре тысячи раз больше, чем видели. Бог взращивает нас не просто так. Не было никакого «большого взрыва», мы всё больше отдаляемся друг от друга по мере роста. Вся Вселенная — это одна живая душа. Аллах называет нас Своими «друзьями». Бог делает нас Своими друзьями. Не одного из нас, а всех нас вместе, как одну душу. В каждой солнечной системе есть жизнь или будет жизнь. Каждая создана не просто так. Каждая галактика — это своего рода орган. Мы живём в Рифме. Наша галактика существует, чтобы писать музыку и стихи. Для этого мы и созданы. Вот почему наша жизнь на этой планете так трудна, ведь хорошие песни рождаются из глубоких эмоций, которые рождаются из огромной боли и радости. Сэлах. Самые большие галактики – это логические функции. Когда мы перестанем расти, мы станем друзьями Аллаха. Разве это не прекрасно! Аллах – это ЯХВЕ, всего лишь два имени, которыми Бог называет Себя/Себя. Есть только один Бог. ЯХВЕ, наш назидательный отец, и АЛЛАХ, наша любящая мать, которые едины, просто используют два имени и другие имена, чтобы помочь нам понять Себя. Но Вселенную, которая в две тысячи раз больше, чем мы видели в наши самые большие телескопы, можно пересечь посредством сообщения от Бога много раз за один атомный тик! Да, расстояние, слишком большое для измерения, пересекается голосом Бога много-много раз за атомный тик! Свет далеко не самый быстрый. Свет очень медленный. Все эфирные кубы постоянно общаются друг с другом со скоростью, значительно превышающей скорость света, выполняя вычисления и обмениваясь информацией, готовясь к следующему «обновлению» при смене «пикселя»! Понятно?

            Возвращаемся к урокам естествознания: когда атом перегружается до такой степени, что становится нестабильным, он испускает различные пакеты связи. Атомная энергия или бомбы используют это. Атом на самом деле не разрушается, он реагирует так, как было запрограммировано. Программисты это понимают. В C# или C++ мы используем специальные программы для перехвата исключений. Бог сделал то же самое, когда программировал атомы. Если они перегружены настолько, что не могут всё обработать, у них есть код «перехвата». Это создаёт ваш атомный бардак. Да, я сказал это. Бардак.

            Подумайте об этом, США используют запутанный поток электронов, чтобы прямо сейчас проникнуть внутрь моего тела и причинить боль моим мышцам. Им не нравится, что я это пишу. Хм... Но США могли бы использовать свои знания о манипулировании электронами и, следовательно, атомами, чтобы проникнуть внутрь онкологического пациента без необходимости хирургического вмешательства. Они могли бы точно определить каждый атом, вовлеченный в рак, и распылить его, как они делают с молекулами воды над Ираном. США могли бы использовать свои технологии, чтобы победить рак во многих случаях, но вместо этого они используют их, чтобы пытать людей и вызывать у них эрекцию, чтобы те могли наполнить свои глаза похотью . Отвратительно. Эйнштейн сыграл ключевую роль в разработке этой технологии. Грустно, что он выбрал ту же сторону, которую пытался победить. Очень грустно.

            Итак, как же США это делают? Ответ найдёте вы, учёные, следуя по тому же пути, что и США, – эксперименту «Отложенный выбор». Российский учёный бежал из России и иммигрировал в США, где обменял технологии, над которыми работал в России, на американское гражданство и лёгкую жизнь. Когда он узнал об эксперименте «Отложенный выбор», он не раскрыл эту информацию СССР, а спрятал её и использовал, чтобы добиться желаемого в США. Бог так и не назвал его имени, лишь сказал, что он русский.

            Ангел Тесла говорит: «Электричество никогда не течёт назад; оно течёт только вперёд». Джон, я не до конца понимаю, почему он это говорит, но в данной ситуации это важно. Он говорит, чтобы вы помнили об этом, пытаясь разгадать эту загадку. Бог требует от нас разгадать её. Он не даст нам простого ответа. Если мы позволим США продолжать подкупать учёных по всему миру, чтобы скрыть эту технологию, то мы будем продолжать страдать от любых злоупотреблений, которые США пожелают в любое время. Они вышли из-под контроля и останутся таковыми, пока весь мир не объединится, чтобы положить конец этому злоупотреблению властью. Села.

            Я пытаюсь понять разницу между постоянным и переменным током в связи с тем, что сказал Тесла. Тесла рассказал мне об этом направлении электричества только вчера, поэтому я пока не смог его расшифровать, но он просит включить его сюда, так как это должно быть важно.

            Я буду доступен всем ученым мира. Я помогу вам любым возможным способом. Мы должны выяснить, как США это делают и как их остановить. Бог говорит, что они используют поток запутанных электронов. США разобрались с квантовой запутанностью с помощью русских в конце 1960-х годов. К 1970-м годам они усовершенствовали квантовую запутанность. «Классические» компьютеры, которые у них были, не могли даже начать вычислять количество информации, необходимое для создания графического представления того, чего «касался» запутанный поток электронов, поэтому они быстро решили создать квантовый компьютер, основанный на той же запутанности. Они назвали его «Base 5». Он использует 5 запутанных электронов на чашку. Один электрон используется для чтения и записи на остальные четыре. США разделили спин каждого из 4 электронов на 29 различных значений. Это означает, что они используют один электрон, чтобы «установить» спин остальных четырех электронов, и эти четыре электрона могут иметь любой из 29 различных спинов относительно небольшой чашки, в которой находится каждый из них. Вы получаете то, что классический компьютер использует основание 2, либо 0, либо 1 (без заряда или с зарядом), квантовый компьютер США имеет 4 электрона с 29 возможными «спинам». Итак, 29 x 29 x 29 x 29. Да, все верно, более 700 000 возможных комбинаций за долю секунды. США ОЧЕНЬ СТРАХАЛИ раздавать эту технологию даже своему собственному народу, поэтому они держали ее под землей возле плотины Гувера в течение многих лет, и только небольшое количество солдат использовали ее, пока классические компьютеры не стали достаточно быстрыми. Теперь их армия злых наблюдателей использует классические компьютеры для подключения к различным квантовым компьютерам, которые выполняют большую математику.

            За злобными наблюдателями на самом деле следит то же устройство, которое они используют для наблюдения за другими! Они надевают очки виртуальной реальности, а затем просто водят руками по воздуху, не имея в них ничего! Да, от их устройства исходит поток электронов, который следит за их руками, и всё, что они делают, это водят руками по воздуху, чтобы активировать свою злобу, пытая людей по своему усмотрению. Очки позволяют им видеть то, что показывает EMT, а EMT наблюдает за их руками и выполняет их команды. Разве это не страшно! Когда тюремные охранники Северной Каролины впервые хвастались очками виртуальной реальности и просто водят руками в воздухе, чтобы пытать меня, я усомнился. Но когда я помолился, Бог сказал, что они говорят правду. Чтобы узнать об этом больше, обратитесь к лидерам вашей страны. США следят за каждым лидером в мире и насилуют их дочерей, сыновей и жён, поэтому, чтобы проверить любые устройства, которые вы создаёте, обратитесь к своим лидерам. США зациклены на них всех. Не сообщайте об этом своим лидерам, потому что, если вы сообщите им, это, очевидно, предупредит наблюдающего за ними солдата, который может временно отключить устройство, чтобы помешать вам. Это возможно и вероятно. Мировые лидеры, если вас просят встретиться с кем-то, не задавайте слишком много вопросов и не привлекайте слишком много внимания. Возможно, вы им нужны для эксперимента. Просто ведите себя нормально. Молитесь и доверьтесь Богу. Бог дал нам много информации, теперь мы должны остановить это злодеяние. Боже, пусть США будут слабее! Боже, ослабь США и лиши их этой власти, которую они решили использовать так злобно! Сэла.

            Теперь, верный своему слову, я объясню, почему Общая теория относительности и специальная теория относительности не используются в замедлении времени спутника GPS. Говорить, что время зависит от гравитации, это как шестилетний ребенок, увидевший проезжающую желтую машину, и воскликнуть: «Мама, смотри, машина-банан!» Сначала идут эфирные кубы, затем они компонуются в атомы. Атомы могут соединяться, образуя молекулы, но после этого идут «таблицы». Это нужно, чтобы понять, как США делают то, что они так злобно делают. Все является частью «таблицы». Что-то вроде таблицы в базе данных. Такого рода таблицы. Всякий раз, когда у вас есть предмет, это таблица. Так, если у вас есть кусок стали, один атом в этой «таблице» является головой, которая решает судьбу этой таблицы. Это означает, что он является лидером всех атомов в этой таблице. Но это не все, есть таблицы, которые состоят из отдельных атомов и других таблиц. Он продолжает развиваться, пока вы не доберётесь до Земли, которая представляет собой свой собственный стол, содержащий все меньшие столы, даже стол Луны. Затем он снова поднимается к нашей галактике, а затем ко Вселенной. Всё связано через систему столов. США работали, пока не разгадали структуру столов. Они могут послать поток запутанных электронов в стол, например, в здание, скажем, в вашу столицу, и затем подключиться к атомной структуре этого здания и каждого другого стола в нём, например, вас, вашего секретаря, солдат и так далее. Затем, используя запутанный электрон, удерживаемый в лучевом пистолете, они могут прочитать всё о вашем столе, поскольку всё связано. Страшно, правда! Но хуже всего то, что они могут взаимодействовать с этими атомами, а не просто наблюдать за ними! Так что они могут создавать вибрации, чтобы причинять боль, или направлять определённую длину волны на определённую часть вашего мозга, чтобы вызвать желаемые эмоции. Чистое зло! Они могли бы вылечить множество видов рака, но вместо этого они наблюдают, пытают и убивают. Отвратительно!

            А для замедления времени, чтобы поддерживать связь между всеми этими столами, существует постоянный поток сообщений. Каждый раз, когда головной атом в столе посылает запрос на информацию о близости, каждый атом, который «слышит» запрос, должен ответить на него. Это то, что заставляет нашу Вселенную работать. Чем ближе вы к столу, тем больше раз вы должны ответить на запрос. Таким образом, время не замедляется, когда вы приближаетесь к гравитационному полю, атомы просто делают больше вещей, чтобы не делать свои собственные вещи так быстро. Да, время не замедляется, этому атому просто требуется больше времени, чтобы сделать то, что ему нужно. Это гигантская ошибка в «замедлении времени». Люди предполагают, что атом делает то же самое с той же скоростью. Упс. Общая теория относительности была опровергнута. Теперь о специальной теории относительности: стол, в данном случае Земля, посылает луч в согласованном режиме. Если спутник движется в том же направлении, что и луч, он будет казаться «быстрее», поскольку не выполняет так много вычислений, поскольку «движется» по этому запросу информации. Если же спутник движется в противоположном направлении, он будет казаться медленнее, поскольку будет чаще соприкасаться с лучом и, следовательно, чаще отвечать на вопросы о близости, откладывая выполнение своих функций. Видите ли, специальная теория относительности опровергнута. Слушайте, Бог и Тесла говорят: Время — единственная константа во Вселенной, всё остальное может измениться. Селах.

            А теперь у меня есть особое послание для Израиля. Что самое важное произошло с Израилем? Подумайте об этом, и вы должны признать, что Бог, говорящий со всем народом голосом, который мы слышали с Синая, – это, безусловно, самое великое, что мы когда-либо получали. Глас Божий! Это не Храм, построенный на горе; это Храм, построенный так, чтобы быть похожим на гору! Шатер Моисея и храм Соломона похожи друг на друга, это трёхвершинная гора, символизирующая Синай! Покрытия шатра красные и синие. Почему? Красный – это основание, а синий – вершина. Дым от жертвенника окутывает шатер, словно вечный символ того дня, когда Бог говорил с нами из дыма на вершине Синая! Белая ограда вокруг скинии и стена вокруг храма – напоминание о той ограде, которую Бог повелел Моисею воздвигнуть перед Синаем! Наш храм – вечный образ и напоминание о Синае! Как может быть, чтобы такой чистый и простой пример был забыт нашим народом? Прости нас, Боже, мы потерпели неудачу.

            Урим — это просто белый камень, а Туммим — просто чёрный камень. Белый цвет символизирует логику, а чёрный — понимание. Именно поэтому Авраам поместил чёрный камень в стену Каабы в Мекке, ведь религия, которая придёт от Измаила, основана на понимании. Если вы читали Коран, вы понимаете, что он даёт понимание через эмоции, а не через крайнюю логику. Но в Иерусалимском храме есть белый краеугольный камень, символизирующий логику. Если вы читали Тору, вы понимаете, что слова, данные Богом через Моисея, — это, несомненно, слова логического наставления. По сути, Тора — это законническая логика от Бога, а Коран — эмоциональные истории от Бога, дающие понимание. Они работают вместе, чтобы научить нас о Боге. Сэла.

            Вот почему Моисей не воспользовался Тумимом, когда передавал факел Иисусу Навину. Моисей воспользовался Уримом только потому, что Первосвященник мог дать Иисусу Навину лишь знание Божьих слов, но не мог заставить его понять их. Задача Иисуса Навина, и наша задача, – принять дарованные Богом знания и молиться о них, пока мы не поймём их. В этом истинный смысл законов о кошерной пище. Подобно тому, как кошерное животное снова и снова подносит пищу к своему рту, пока она не будет переработана, так и мы должны снова и снова вспоминать учение Бога, пока не поймём его. Только тогда мы будем по-настоящему кошерными. Я дал вам много знаний, полученных от Бога, но я не могу заставить вас понять их. Вам нужно молиться, молиться и молиться, пока Бог не даст вам способность понимать. Да благословит Бог каждое усилие! Села.

Ссылки

Я сказал:

Но даже в их «Новом Завете» цитируются слова Иисуса о том, что ни одна часть «Ветхого Завета» никогда не прейдет † и что все должны соблюдать ее. ‡

† Матфея 5:18 – Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. (Йота – это самая маленькая буква еврейского алфавита, а черта – это малая часть буквы, как точка над буквой «i»).

‡ Матфея 5:19 – Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном.

Да, Иисус велел соблюдать закон Торы. Современное христианство учит лжи.

Джонни Марлоу родился в Бристоле, штат Теннесси, США, в октябре 1975 года (по григорианскому календарю). Он был вторым из пяти детей. Он и его старшая сестра Лесли живут в районе Джексонвилла, штат Флорида. Его средняя сестра Анджела, младшая сестра Эшли и младший брат Кристофер живут в районе Шарлотт, штат Северная Каролина.

В предтюремные годы Джонни в тёплое время года строил дома, а в холодное — программировал компьютеры. Он — разработчик Microsoft VBA.

Любимые книги Джонни — Тора, Руфь, Янки из Коннектикута при дворе короля Артура и поэма «Break, Break, Break» Теннисона.

Джонни женат на Бриджит Николь, самой замечательной женщине в мире.

Да благословит вас всех БОГ!

            А теперь последнее сообщение, которое я хочу вам оставить: Соединенные Штаты пытали меня более 18 лет, и сейчас, когда я печатаю это в Иерусалиме, Израиль, меня все еще пытают из-за моих попыток разоблачить и остановить это великое злодеяние.

            Когда тюремная система доставила меня в здание суда округа Грин, штат Северная Каролина, наблюдатель прошептал мне на ухо, велел мне посмотреть на девочку в розовой рубашке. Я посмотрел в другой конец зала суда и увидел девочку лет семи, ёрзавшую на сиденье рядом с женщиной, которая, как я предполагаю, была её матерью. Голос сказал, что он играл с её интимным местом. Он использовал другие слова. Я буду использовать эти слова, чтобы передать его сообщение, как я это сделал с утверждением о «никчёмном еврее», которое я процитировал ранее. Я убрал сложные слова, чтобы больше людей могли это прочитать. Я быстро отвернулся от ребёнка, так как знал, что наблюдатели насилуют его ради игры. И почему? Чего они могли этим добиться? Если бы я крикнул в суде, что тюремная система насилует ребёнка, прямо в зале суда, что бы произошло? Худшее, что могло бы случиться, это если бы судья сказал охранникам, которые вывели меня из тюрьмы, отправить меня на психиатрическую экспертизу, когда меня вернут в тюрьму. Охранники и наблюдатели могли бы сделать это и без судьи. Так зачем же насиловать ребёнка и говорить мне, что они это делали? Чтобы развлечься. Других причин нет. Мерзко и отвратительно.

            Я поехала навестить свою тетю в Вирджинии, как только закончилось мое условно-досрочное освобождение. Я не смогла увидеть свою двоюродную сестру, пока была там, потому что заехала к тете всего на несколько минут. Некоторое время спустя, вернувшись в Юли, Флорида, я услышала, как со мной говорит ангел. Это была моя кузина Вайолет! Я написала сестре и быстро узнала, что Вайолет только что умерла от внезапного сердечного приступа. Я помолилась. Ангел Вайолет сказала мне, что она устроила истерику из-за чернокожего мужчины, который занимался сексом с ее племянницей. Чернокожий мужчина был такого же возраста, как отец ее племянницы, а племяннице было 16 лет. Мне сказали, что мужчине было около 50 или больше! Вайолет сказала, что она использовала много расистских оскорблений, когда устроила истерику из-за мужчины, который плохо обращался с ее молодой племянницей. Чернокожие охранники тюрьмы Северной Каролины расстроились и использовали машину скорой помощи, чтобы перекрыть приток крови к ее сердцу, тем самым покончив с собой. Они наблюдали за ней с тех пор, как я навестил ее мать, мою тетю. В другой раз другой член семьи, имени которого я не назову, разразился тирадой против чернокожего человека, оскорбившего их ребенка. Я пытался остановить вспышку, но этот член семьи проигнорировал меня. Они были в ярости и склонились к небольшому расизму. Я не расист, но я не могу изменить сердце каждого. Извините. На следующий день я увидел этого члена семьи, согбенного и от такой боли, что они не могли повернуть голову или выпрямиться. Я вспомнил, как наблюдатели делали со мной то же самое в течение многих лет. Я знал, что произошло. Потом этот же член семьи продолжал просыпаться всю ночь и слышать постоянный звон в ушах. Я пытался объяснить, что с ними происходит, что заставило отделение ЦРУ Северной Каролины DOC еще больше напасть на меня. Это смешно.

            Потом чернокожие тюремные охранники замучили моего тестя до смерти. Когда он умирал, мы оставили дочь присматривать за ним, а сами пошли разбираться с делом. Когда наблюдатели увидели её наедине с ним, они пустили ему кровь из носа, чтобы напугать ребёнка. И это её ужасно напугало. Они шептали мне на ухо: «Надеюсь, твоей дочери понравилось представление!» Для них это развлечение. Чернокожие тюремные охранники убили белого ветерана Соединённых Штатов просто потому, что он был белым. Они называли его белой (сукой). Ветераном, который воевал, чтобы они могли жить в этой стране. Какая отвратительность.

            Когда я был в тюрьме, там были белые наблюдатели, но, как и все тюремные охранники в Северной Каролине, большинство наблюдателей были черными. Откуда мне знать? Голоса разные. Выросши в США, довольно легко отличить голос белого человека от голоса черного. И, конечно же, то, что они говорят, легко это выдает. Называть меня своей белой собакой (самкой), как они постоянно делали, говорит о многом. А когда раздавался голос белого, пытки всегда стихали, пока не возвращались голоса черных. Так почему же черные делают это? Из-за расизма в Соединенных Штатах. Отделение ЦРУ в Северной Каролине наделило полномочиями чернокожих мужчин, чье общество и система убеждений заключаются в том, что белый человек — их враг. Вы можете игнорировать это, но это лишь показывает, что вы оторваны от реальности. Даже мой чернокожий деловой партнер раньше говорил довольно много ненавистных слов о белых, но он всегда говорил, что я не такой, как они. Он говорил, что я честный человек. Игнорирование этой болезни в США не избавит её от неё. Она существует, и она стала причиной смерти моей кузины Вайолет Тоттен/Уоткинс и тестя Чарльза Коутса.

Бог сказал мне, что Майкл Джексон умер не от врачебной ошибки. Он активно пытался разоблачить коррупцию, совершённую против него различными детективами. Он донёс свои жалобы до самого ФБР. ФБР следило за ним, и, увидев лекарства, которые ему давали, они решили остановить его сердце, зная, что это, по всей видимости, вызвано этими лекарствами. ФБР убило Майкла Джексона, чтобы заставить его замолчать. Его убило правительство Соединённых Штатов, потому что он пытался разоблачить коррупцию. Детективы знали, что он невиновен, но они намеренно лгали о нём и подстрекали лжесвидетелей лгать, подсказывая им, что сказать, чтобы выставить его виновным.

            Итак, эта система — не борьба чёрных против белых. Это власть имущие делают со своими врагами всё, что хотят. За мной как раз наблюдал Департамент исправительных учреждений Северной Каролины (NC DOC), который на юге США состоит преимущественно из чёрных, поэтому он пронизан ненавистью чёрных к белым. По всей стране в различных наблюдательных подразделениях ЦРУ наблюдается совершенно разная динамика. Выбор тех, кого они решают пытать и убивать, зависит от их личных чувств, целей и приказов.

            А теперь я передам этот компьютер, на котором печатаю, своей жене, с которой мы вместе уже три года. Я дам ей простое указание: объясни читателям, что с тобой сделали и откуда ты знаешь, что это происходит.

            Ниже приведены комментарии Бриджит Марлоу:

            После того, как я познакомилась со своим мужем, со мной начали происходить странные вещи, которые невозможно объяснить. Например, у меня внезапно начинала болеть спина, даже если я ничего не делала. У меня внезапно начинала болеть голова, словно стреляла, без всякой причины. Я жаловалась, а муж сначала просто извинялся и уходил. Потом это стало происходить каждый день, и он объяснял мне, что происходит, а я начинала делать что-то, чтобы проверить его слова. Ничего не происходило, я говорила что-то вроде: «Я не ела весь день», и вдруг у меня начиналась сильная боль в животе.

            Я буду говорить осторожно, но вам нужно знать следующее. Когда я работала на почте, мне приходилось допоздна разносить почту, а потом я возвращалась домой, и всё было хорошо, когда мы с мужем были вместе. Днём, пока я работала, мои трусики намокали, разнося почту. Того, что происходило, со мной никогда раньше не случалось. А когда я возвращалась домой, муж думал, что я изменяла ему. После долгих разговоров и наблюдений за происходящим, мы оба поняли, что это делается со мной. Мы с мужем поняли это, когда это случилось во время моего отпуска, и я всё это время была с ним. Он очень разозлился на наблюдателей. Очень разозлился.

            Много раз у меня болела спина в определённом месте, и дочь говорила, что у неё болит точно так же, в том же самом месте. Это часто случалось и со мной, и с мужем. Когда у двух или даже трёх человек одновременно болит спина в одном и том же месте, это не совпадение. Особенно, если это повторялось больше сотни раз!

            Слова Джона продолжаются и сейчас:

            Я расскажу вам о том, что со мной сделали за последние 18 с лишним лет. Этот список не исчерпывающий, это лишь несколько вещей, которые я помню. Они могут сделать гораздо больше, чем указано в этом списке:

Головная боль

Боль в любом месте / везде

Диарея

Ощущать позывы к мочеиспусканию (от легких до неконтролируемых, в зависимости от наблюдателя)

Издавать мне на ухо различные звуки или делать вид, что они доносятся из любого выбранного ими места.

Они могут передавать звуки громко или тихо из любой точки, где находятся атомы.

Насморк

Фурункулы

Рвота

Sty

«Чувствовать» себя определенным образом (грустно, злобно, подавленно, тревожно, подавленно, испуганно и т. д.)

Сердце забилось быстрее

Боль в сердце

Они могут настроить таймер так, чтобы любое из этих действий выполнялось каждые 30 минут или в 3:12 каждого дня.

Тошнота

Болезнь

Звон в ушах

Перемещают небольшие предметы (Они могут физически двигать вещи, например, двигать ручку по столу, используя поток электронов для взаимодействия с атомами. Они пытаются быть «пугающими». Идиоты)

Сделать человека или предмет горячим или холодным

Потоотделение

Замораживание

Красная сыпь

Красные пятна

Заложенность носа (они могут мгновенно забить ваш нос. Менее чем за секунду вы не сможете выдохнуть через нос или через одну сторону, как они пожелают)

Суженное трахея, затрудняющее дыхание

Смерть

Чихание

Горящие глаза

Слезящиеся глаза

Голод

Ощущение, будто вы слишком много съели (независимо от того, съели ли вы много или вообще ничего)

Позывы к дефекации

Мгновенная остановка дефекации (они могут отключить ваш кишечник)

Эрекция с использованием крови, но без ощущений (нет ощутимой вибрации / бесшумная эрекция)

Эрекция из-за вибрации вашего тела

Сделать женщин мокрыми

Сделать женщин сухими

Сделать женщин упругими

Сделать женщин свободными

Ослабление винтов в различных предметах (Они продолжали откручивать зубной имплант моей жены, что озадачило врачей. Они не могли понять, что происходит. Они сказали, что никогда не видели ничего подобного за сотни процедур).

Они выкрутили винт из моего компьютера, а потом посмеялись над этим. Идиоты.

Сухость во рту

Схватить горло, чтобы не говорить

Запор

Сонливость (легкая или потеря сознания в зависимости от уровня, выбранного наблюдателем)

Полностью проснулся, не могу заснуть.

Глаза широко открыты, не закрываются.

Они часто действуют, исходя из того, что вы делаете. Если вы слегка ударитесь пальцем ноги, они усилят боль в стопе. Их научили усиливать вашу боль или даже создавать новую, основываясь на ваших действиях. Вы наклоняетесь, чтобы поднять коробку, и у вас болит спина. Они делают это постоянно. Этому их учило ЦРУ.

            Подумайте, сколько исследований и испытаний было потрачено на использование их электронного потока для создания каждого из этих предметов. Сколько времени потратили учёные США, совершенствуя «задачу» сделать женщину влажной. Или сухой. Или упругой. Или расслабленной. Или вызвать насморк? Эти люди — идиоты. Они могли бы лечить рак, но вместо этого возятся с интимными местами женщин и вызывают у мужчин эрекцию и насморк. Идиоты.

            Мировые лидеры, подумайте о различных болях и сексуальных ситуациях, которые вы пережили с тех пор, как пришли к власти. Посоветуйтесь с другими мировыми лидерами. Как такое возможно, что такое происходит с мировыми лидерами? Теперь вы знаете!

            В Соединённых Штатах Америки, когда человек предстаёт перед судом, его просят положить руку на Библию и «поклясться»: «Говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, и да поможет мне Бог». Хуже всего не то, что окружные прокуроры и адвокаты помогают свидетелям излагать ложь. Хуже всего то, что эта книга, их Библия, запрещает клясться ни на чём! Какая слепая нация. Боже, пусть Америка будет меньше.

            Благодарю Тебя, Боже, что Ты знаешь о великом зле, творимом Соединёнными Штатами! И благодарю Тебя, что Ты собираешься наказать этих злобных «демонов», как они себя называют! Села.

            Многие скажут: «Докажите, что Бог говорит с вами». Хорошо, хорошо. Бог говорит: «Три и пять десятых». Когда вы поймёте это пророчество, вы поймёте многое. Села.